Глядя на лужу, я не подумал о ветре.
Почему-то подумал: это трясётся Земля.
Всё равно не сказать, кто эти линии чертит,
Не поэзия ведь существует точности для.
Хотя порою она точнее чисел,
И подчиняет их, как ньютонов закон,
Витая между учёными у кулисы,
И ощущая далёкой эврики камертон.