Монгольский цикл Где волны катит Керулен...

 

Стихи бойца Забайкальского фронта.
Стояли против Квантунской армии японцев

 «Где волны катит Керулен…»

1.
Где волны катит Керулен,
Там взору даль всегда открыта,
Там кони с гривой до колен
Мнут степь некованым копытом.

 Не видел я на той земле
Весною яблони и вишни,
Там испокон веков в седле
Проводят жители полжизни.

Там я когда-то молодым
Гостил проездом у арата,
И ветер красный нам двоим
Плескал в лицо лучи заката.

Мы ели мясо, пили чай,
Любуясь огненностью  дали,
И сами, будто невзначай,
Во всем друг другу угождали.

Мы объяснялись кое-как.
Арат кивал, он понял скоро,
Что я в душе давно степняк,
Хоть до войны и был шахтером.

И я сказал тогда себе:    
Глаза у друга очень узки,               
Но это вовсе не беда –               
Душа широкая по-русски.               

Дорога

2.

Степь, не уж-то правда ты без края?
Нет селений, сколько ни смотри.
За бортом грузовика мелькая,
Тарбаганьи кружатся бугры.

Куст татарника под солнцем жарким
Головой колючею поник.
Ему снятся блеющие ярки
И прохладный утренний родник.

Только мы, солдаты, не устали
Песен забайкальских хором петь.
Нам сродни степей монгольских дали,
Нам знакома трав пожухлых медь.

Там  вдали, за  зыбкою каймою,
Из распадка у пологих гор,
Машет нам  незримою рукою
Станция с названьем Харанор.

До свиданья, милая сторонка,
Провожай, но только без тоски.
Слышь, поют о дружбе песни звонко
Забайкальской выучки стрелки.


Восточный аймак

3.
Здесь самокатом пацаны  не бредят.
Он им, наверно, даже не знаком,
А в гости ездят запросто к соседям
На лошадях, как  взрослые верхом.

В июльском  зное овцы  смирно дремлют
Коровы лижут жирные бока.
И табуны коней, копытя землю,
Почуяв поезд, ржут издалека.

Здесь не встречал на большаках такси я.
Арату конь сподручней и милей.
Отсюда помощь шла на фронт в Россию
От верных побратимов и друзей.

Арат и я пустили в дело жесты.
В кругу солдат стоим,  волнуясь, мы.
Спасибо, друг, вам за носки из шерсти,
За танки, самолеты и пимы.

Над Керуленом солнце светит ласково,
Пасет в осоке утренний туман.
Из дымки вдруг всплывет степною сказкою,
Тесня кибитки, город Чойбалсан.


Ночь  в степи

4.

Ветерок. В костре дымит аргал*.
Спят солдаты. Им Россия снится.
Где-то бродит в жухлых травах пал,
Полыхая  в небесах жар-птицей.
Месяц тонкий, изогнувшись в лук,
По степным неписанным законам,
Взяв Большой Медведицы укрюк,
Ловит в звездном табуне Дракона.

Тишина… Лишь только иногда
Тайною великою покрыта,
Кубарем покатится звезда
Жеребцу земному под копыта.

Спят солдаты, степь постлав под бок,
Синеву – на плечи вместо шубы.
У костра колдует ветерок,
На аргале обжигая губы.

*Аргал  (монг.) -  сухой помет скота.
Применяется как топливо в безлесных
местностях Азии.



В юрте

5.

На полу ковер, кошма,
Седла и овчины.
Околдован я стою
Сказочной картиной  Новою картиной.

Сундучки на сундуке,
Будто пирамида,
Сверху красный патефон,
Повидавший виды.

Чуть вихляя, диск кружит, 
Песня входит в душу.
Полюбила  сердцем степь
Русскую «Катюшу».

И хозяин старичок
В лисьем малахае
Угощает нас, солдат,
Жирным  с солью чаем.

На стене висит портрет
В рамке скромной, плоской.
Ленин карие глаза
Щурит по-монгольски.


 Всадница

6.

Вот она,  где удаль: на коне
С укрюком в руке сидит монголка.
- Здравствуй, цирик, - улыбнулась мне
И глаза скосила, как терновки…

- Здравствуй, - тихо я ответил ей,
Почему-то внутренне счастливый.
Подошел к наезднице степей
И погладил у савраски гриву.

Я уже до этого видал
Всадниц, проезжавших стороною.
Все они тонули быстро вдаль,
Помахав радушно мне рукою.

Эта тоже, знал я наперед,
Посмотрев на русского солдата,
Вдруг коня коленом чуть толкнет
И умчится вихрем в синь куда-то. 

Про себя я думал: не спеши.
Сам смотрел на груди под халатом.
До чего ж в седле  вы хороши,
Милые, монгольские девчата.

На полигоне
 
7.

Пробив мишень и рикошетом
От камня тявкнув, как щенок,
Ложились пули с визгом где-то
На солнцем крашеный песок.

И мы пробоины считали
За меткость гордостью полны,
А впереди синели дали               
Маньчжурской вражьей стороны.

Правее нас меж сопок голых,
Там, будто молнии в грозу,
Лихие конники-монголы
Рубили в два клинка лозу.

Полдневный жар дышал нам в лица,
Ходила шутка остряка:
«От солнца можно лишь укрыться             
В тени от лезвия штыка».

Со стрельб шла рота чуть в развалку.
Летела песня в небосвод:
«Кто здесь в бою пройдет закалку,
В любом бою не пропадет».




9 августа 1945 года

8.

Еще рассвет дремал за сопкой
И звезд далеких огоньки,
Почуяв день, светили робко
На  забайкальские полки.

В распадке сонном, в полумраке
Монгольской конницы бойцы,
Давно готовые к атаке,
Коней держали под уздцы.

От ожиданья сохло в глотке.
Бледнел заметно небосвод…
Вдруг, вздрогнув, танки, самоходки –
Все разом двинулось вперед.

Навстречу солнцу шли солдаты,
Там, впереди, Большой Хинган.
Неотвратимый час расплаты
Несли клинки и автоматы
За Халхин-Гол и за Хасан.
 
Тоска

 9.

Да, Керулен, как и наш Дон,               
Степняк по-своему красивый.             
Я полюбил чуть слышный звон
Во время скачек в конской гриве.

Я полюбил башлык зари
На редкость радужно - пунцовый,
Когда над степью он вдали
На крыльях день выносит новый.

Я там солдатом службу нес:
Стрелял, окопы рыл лопатой,
И ветер бил в глаза до слез,
Но степь ни в чем не виновата.

Недаром в сердце я храню
Ту песнь, что в роте часто пели.
…Мне б повидать в степи зарю
И встретить молодость в шинели.

Я б отдал низкий им поклон
И поспешил бы спозаранок
На тот давнишний полигон,
Чтоб там нарвать букет саранок.*

*Саранки–цветы
Монгольских
степей.





Память

10.

Не забыть во веки мне страны
С ветром шалым и поземкой злою.
Там коней гривастых табуны
До травы копытят снег зимою.

А весною, синь вдохнув в себя,               
Громко ржут жеребые кобылы,
И сосут молозиво, сопя,
Жеребята, набираясь силы.

Ночью выйдет сонная луна,
Чтоб воды из озера напиться,
И застынет в гриве скакуна
Нежная, как вымя кобылицы.

Где-то даст автомобиль гудок –
Кони в гурт собьются поплотнее.
И проснувшись, тихий ветерок
Ржание тревожное развеет.

Не забыть во веки мне страны
С первозданной, нежною красою.
Там коней гривастых табуны
До травы копытят снег зимою.


Милая Монголия

11.

Милая Монголия… В тиши
Предвечерней синие озера.
Там, у вас, осталась часть души,
Сердца часть донецкого шахтера.

Керулен привольный и Онон!
Братья по оружию, солдаты!
Мы всегда дышали в унисон
Песне дружбы, что на веки свята.

Милые саранки, и ты, степь!
К вам любовь вовеки не остынет.
Вы – как в вещмешке солдатском хлеб,
Вы – как в сене запахи полыни.

1970-е гг.