Я глуповат был.
Похотлив зато…
Таким уж уродился.
На беду.
Тянуло к дамам.
Старше лет на сто.
Тянуло сильно.
Раза три в году.
Но не случалось чтой-то, не везло,
Ни разу я себя не испытал.
Но как-то, гороскопам всем назло,
Я понял – наконец мой час настал!
Дружки мои, (мы с ними столько лет
В одной палате, прям одна семья),
Нашли через какой-то "интернет"
Бабульку, похотливее меня.
Назначил встречу. Бабка – с костылём,
И так страшна собою – просто жуть!
Мы с ней – как королева с королём,
Но вот костыль меня смутил чуть-чуть.
Хотел я от неё рвануться в ночь,
Забыв про похоть и радикулит,
- Куды ж ты, милай? Ты жа был не прочь!
И костылём в меня как запулит!
Я был нагнумшись, принимая старт,
А он влетел в меня почти на треть,
Я поскакал, как раненый гепард,
От ужаса готовый помереть.
В ночи я к дому мчал, глотая пыль,
Достать его пытаясь на ходу,
Но, поскользнумшись, обломил костыль,
И он в момент исчез в моём заду.
Я описать весь ужас не смогу!
Я тщетно скрёб, надеясь: «Ухвачу!»
И тужился напрасно на бегу,
И думал, что теперь не доскачу!
Но доскакал. И плакал в тишине,
Свою судьбу-проказницу кляня.
А тот обломок до сих пор во мне,
Три года не выходит из меня.
Три года не могу ни спать, ни есть,
Иду в сортир - пускаю пузыри,
Зато свою не опорочил честь,
И похоть не тревожит года три…