Геракл,устав от подвигов,
Что уж дрожали над Грецией и Средиземьем всем
В словах и песнях
В назидании юношам безусым - отдыхал.
Вдруг скрип дубовой двери прервал его задумчивость
В тиши и робости почтенной столпясь у самой двери,
Шаркая, топча объедки на полу, стояли старцы.
Ну что-ж молчите, гости,я вам внемлю,
Помоги, герой, последняя надежда на тебя.
Кентавры страшною опасностью нависли
Над нашими селеньями и жизнею самой-
Посевы топчут сами ж сеют насилие и смерть
В хмельном безумии,как дикари, что с гор спускаются.
Ничего не говоря, Геракл в негодовании колчан берет
Со стрелами, чьи жала напитаны холодной черной кровью гидры.
Натягивает тетиву на лук могучий,шкуру льва,набросив на плеч бугры
Идет к той сумрачной горе,
Где наверху в пещере и уединеньи гордом жил кентавр Хирон.
Он другом был Гераклу.
Свою же мудрость давно лелеял он
И лишь за чашей глиняной вина,шипучего и молодого
В беседе то горячей,то тягучей,
Мог поделиться ею с эхом стен холодных.
И только слизняки и мыши летучие внимали его мыслям.
Своим бессмертием он был отягощен,
Как плоский червь под мшистым валуном.
-Хирон,безумствуют собратия твои
В хмельном преступном одичаньи-
Их усмири, иль сделаю все я.
-Ты так сказал - и Ты теперь судья!
В гневе, бросив шкуру льва в лицо учителю и другу
Спустился вниз Геракл и перебил кентавров.
Хирон же наблюдал, прихлебывая влагу жгучую из чаши
С высокого уступа, как стрелы
Вонзались в его братьев, как подкашивались ноги,
Грузно падали тела в измятые колосья.
И не было спасенья никому...
Когда все кончилось, в молчании стояли
На уступе два друга, наблюдая
Как солнце растворяется в черте далекой моря.
И шкура льва что согревала старый круп Хирона
С последними лучами солнца упала в камни.
О Геракл,дай посмотреть стрелу твою...
Как можно хрупким прутиком таким убить кентавра?
В ком так много сил, где сила лошади сплелась с отвагой бога
Где жизни две слились в одну по прихоти безудержной природы...
-Осторожно! Да яд уж едкий в царапину на пальце проникал
В почти бессмертную Титана кровь-Хирон упал так плавно
Как падают одни лишь боги.И застыл.
И в горе его друг похоронил, обрушив
На тело гордое уступ скалы