Когда превращусь я в обезьяну,
а ты покинешь мой порог,
писать стихи тебе не стану,
и не пройду я тьму дорог.
А порасту я сизой шерстью,
пропахну горьким табаком,
буду пить я вино с честью
и жить полнейшим бобылём
в своей заваленной "однушке",
на подпёртой томом от Сат-Ок
кроватке, фанерной развалюшке,
пускать дыма кольца в потолок.
И как подобает одинокому индейцу,
средь зарослей обойных тополей,
воздавать хвалу эпикурейцу,
адвокату всех людских страстей.