Пальтис Владимир
П Р И Д В О Р Н Ы Е
Ш У Т Ы
Сценарий многосерийного телевизионного музыкального фильма
по роману Давида Маркиша "Шуты".
ПЕРВАЯ СЕРИЯ продолжительность: 44 мин.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Пётр, русский царь
Франсуа Лефорт, адмирал
Анна Монс, свободная девица
Степан Вытащи, шут-кнутмейстер и палач
Алексашка Меншиков, светлейший князь
Барон Шафиров, вице-канцлер
Яша, внук Яна Лакосты
Кабысдох, шут, арапский карла
Князь-папа Зотов, председатель всепьянейшего собора, шут
Приезжая Девка
Приезжий Мужик
Приезжая Баба
Первая Девка
Вторая Девка
1-ый Торговец
2-ой Торговец
3-ий Торговец
Бабка-торговка
Мальчуган
Торговцы, девки, мужики, слуги, шуты
Из темноты медленно вырисовываются очертания нанесенной на холст картины начала XVII века, изображающей набережную, пришвартованные у пристани корабли, улицу, пролегающую за набережной, а также кафедральный собор, возвышающийся куполами над крышами аккуратных особнячков, в строгой линии примкнувших один к другому. Становятся различимы фигурки людей, неспешно прогуливающихся по набережной в тени редких деревьев – дам в пышных нарядах, с зонтиками от солнца в руках, и господ в строгих немецких платьях.
На фоне появившейся картины сменяются титры, за кадром звучит сквозная музыкальная тема фильма. Затем возникает надпись, выполненная витиеватыми прописными буквами белого цвета. Это название фильма: «ПРИДВОРНЫЕ ШУТЫ». Следом, краски рисованной картины, являющейся фоном, обесцвечиваются, и изображение становится чуть размытым, как бы подернутым легкой туманной дымкой, тогда как прописные буквы, напротив, меняют цвет с белого на черный. Теперь, созданная картинка напоминает собой фотографию в стилистике старого дагерротипа. Вслед за этим, «фотографию» по краю описывает затейливая кружевная виньетка.
В заключении, название фильма «ПРИДВОРНЫЕ ШУТЫ» сменяет надпись «ПЕРВАЯ СЕРИЯ».
ПЕРВАЯ СЕРИЯ продолжительность: 44 мин.
ЭПИЗОД 1
ДОМ ПЕТРА ПАВЛОВИЧА ШАФИРОВА. ИНТЕРЬЕР.
Тяжелые портьеры. Наглухо зашторенные высокие окна. Старинные напольные часы мерно раскачивают тяжелый медный маятник. Полумрак и строгое клацанье механизма подчеркивают таинственность происходящего.
Горящий огарок свечи в руках. Свет от пламени, отбрасывающий алые блики.
Массивное круглое стекло циферблата. В пляшущем отражении – лицо юноши.
Лестница, ведущая куда-то вверх. Широкие дубовые ступени.
Картины, картины, картины на стенах.
(Изображенные на картинах сюжеты повествуют о различных исторических событиях, участниками которых явились главные герои фильма – Петр Первый и его ближайшее окружение. Вот эти сюжеты: Петр в Немецкой слободе; Петр и Великое посольство; Петр и утро стрелецкой казни; основание Петербурга; Полтава; Прут и т.д.)
Темный коридор с высоким потолком. Приоткрытая массивная дверь.
Свет, бьющий из щели, выхватывает из темноты срез пляшущей пыли.
ЭПИЗОД 2
КАБИНЕТ В ДОМЕ ПЕТРА ПАВЛОВИЧА ШАФИРОВА. ИНТЕРЬЕР.
Пылает камин. Шафиров дремлет в глубоком кресле. Ноги его, голые по колена, опущены в старый медный таз. Рядом – кувшин с горячей водой. От воды идет пар.
Скрип двери. Шафиров вздрагивает, щурится, вглядываясь в темноту.
Шафиров. Входи же, мой мальчик!
Легкие шаги. Входит Яша Лакоста. Юноша подходит к креслу. Шафиров жестом указывает на кувшин. Мальчик наклоняется, берет кувшин, и подливает в таз воду.
Садись…
Яша присаживается тут же, на низкую деревянную лавочку.
И тот час,
Продолжу о жизни своей я рассказ...
Шафиров переносит свой взгляд на пылающие в камине паленья. Его лицо озаряется языками красного пламени. Яша слушает его с интересом.
Усердием был я достоин отца.
При лавке сидельцем служил у купца,
Но грезил о многом, о многом мечтал.
Не знал я, не ведал, что час мой настал.
Стремительный наезд на глаза Шафирова, в точку, в черноту зрачка.
ЭПИЗОД 3
ТОРГОВЫЕ РЯДЫ КИТАЙ-ГОРОДА. АПРЕЛЬ. МОСКВА. 1689 ГОД.
В тот же миг, из черноты зрачка, в обратной динамике, быстро раскручиваемая картинка. Предстает общий вид базара, панорама торговых рядов Китай-города. Людей много: мужики, девки. Молодой Шафиров среди торговцев. В просторном мешковатом кафтане коричневого сукна, из-под которого выглядывают темно-синие штаны, заправленные в поношенные кожаные сапоги, он выглядит скромно, но далеко не нище. Поблизости от его лавки, сидельцем к которой он приставлен, останавливается деревенская телега. Запряженный в телегу старый мерин переминается, фыркая и обмахиваясь от мух пегим хвостом; настороженно косит на Шафирова глазом. Сидящие в телеге Мужик, Девка и Баба восторженно озираются по сторонам.
Мужик. Что за панские ряды!!!
Девка. Голосят!..
Баба. На все лады!
Мужик. Чем торгуют в сих рядах?
Баба. Что у люда на руках?
Стоящий за прилавком напротив Шафирова 1-й торговец, широко поводит плечом, подбоченившись.
1-й торговец. А у люда на руках…
Бабка-торговка, суетливо протискивающаяся между телегой и прилавком 1-ого торговца, перебивает его на полуслове, предлагая свой товар.
Бабка-торговка. Что не сыщешь впопыхах!
Торговые ряды взрываются одобрительным хохотом.
Торговцы, в тон 1-му торговцу, нараспев, зазывают покупателей, предлагая товар, крупный и мелкий, разложенный на прилавках.
2-й торговец. Сани!
Шафиров. Ткани!
1-ый торговец. И меха!
Бабка-торговка, суетливо протискивающаяся между телегой и прилавком 1-ого торговца, споткнувшись, падает, растянувшись на земле. Ее реплика звучит, как громкое чертыханье.
Бабка-торговка. И от рыбы потроха!
Ряды снова взрываются хохотом. Старый мерин, заглядывая в лицо сидящей на земле Бабке-торговке, скалит свои желтые зубы.
3-й торговец. Вилы! Пилы!
2-ой торговец. И дрова!
Девка. Ходит кругом голова!
3-й торговец. Сыромятина!
2-й торговец. Овес!
Торговцы (хором). Всё!!!
1-ый торговец. На что в народе спрос!
Старый мерин восторженно ржет на ухо, сидящей на земле Бабке-торговке. Крики и смех торговцев заглушают уличные музыканты: ложечники, тарелочники, дудочники, рожечники и свистелочники. Вся эта какофония переходит в тему частушек.
Под музыкальное вступление, в окружении приплясывающих базарных девок, появляется Алексашка с лотком, полным пирогов. Одет лотошник в драную сермягу, обут в старые лапти. Одной рукой Алексашка отбивает дробь о дощатую стеночку лотка, а другой придерживает дудку, сунутую в рот. Вокруг танцующих девок и Алексашки быстро собирается толпа.
Алексашка (поёт). Алексашка на базаре
Будет вам частушки петь –
Затыкайте, девки, ушки,
Чтоб с телеги не слететь!
Первая девка, подбоченившись, приплясывая, подступает к Алесашке.
Первая девка (поёт). Мы частушек много знаем,
Все частушки хороши –
Сами слушать обожаем,
Распеваем от души!
Девки дружно пускаются в пляс. Все вокруг танцуют, бьют в ладоши, играют на ложках, дудках, свиристелках, рожках и балалайках. Даже старый мерин в такт музыке кивает седой гривой и бьет копытом.
Припев:
Алексашка (поёт). Это быль, а может небыль?
Может, кто ответил мне бы
На поставленный вопрос,
Но вопрос не так уж прост.
Тут Алексашка поравнялся с шафировским прилавком, и дружелюбно потрепав стоящего рядом старого мерина по гриве, пропел:
Алексашка (поёт). Пирогами торговал,
Видел я комедию:
Девка лошадь целовала,
Называла Федею!
Рядом с Алексашкой, притоптывая, руки в бока, пляшет Вторая девка.
Вторая девка (поёт). Вот уж это – точно небыль!
Не смешил бы ты меня:
Видит Бог и видит небо –
Целовала я коня!
С этими словами Вторая девка виснет на шее старого мерина, целуя его в морду. Мерин удивленно хлопает ресницами. Толпа смеется.
Припев:
Алексашка (поёт). Это быль, а может небыль?
Может, кто ответил мне бы
На поставленный вопрос,
Но вопрос не так уж прост.
Толпа окружает поющих и приплясывающих девок и Алексашку. Все смеются и подбадривают их криками. Наконец музыка стихает.
Алексашка. Налетай, базарный люд!
Лучше всех заморских блюд
Пироги печёные,
Сверху золочёные!
Мужик, баба и девка, до появления Алексашки разглядывавшие лавку Шафирова, и копавшиеся в ворохе грудой наваленного на прилавок тряпья, устремляются к лотошнику.
Выражение лица Шафирова меняется. Он явно не привык терять покупателей, и не намерен так просто сдаваться без боя. Повысив голос, членя каждое слово, Шафиров зло поглядывает на лотошника, выговаривая:
Шафиров (с вызовом). Шёлк и бархат расписной!
Здесь оденется любой –
С позолотой, серебром!
Алексашка, уперев руки в бока, уже и воздух в легкие набрал, чтобы ответить, да так и замер с открытым от возмущения ртом.
Шафиров (Алексашке.) Что стоишь с открытым ртом?!..
Шапки на любой фасон,
Сапоги тем шапкам в тон!
Алексашка оправился от удивления и затараторил, наступая на Шафирова.
Алексашка. Кому сапоги,
А кому – пироги!
С пылу, с жару,
Берите пару!
А ежели к ужину,
То бери дюжину!
Не попробуешь –
Не распробуешь!
Говоря это, Алексашка зло притоптывает да пристукивает лаптями по грязи, пританцовывая посреди обширной лужи, разлившейся между лавками. При этом грязь с его лаптей летит на шафировский прилавок. Вокруг Шафирова и Алексашки тут же собирается толпа. Деревенская девка, тыча в Алексашку пальцем, спрашивает у стоящего рядом 1-ого торговца:
Девка. Енто пляшет в луже хто?
1-й торговец. То лотошник.
Откуда-то снизу, рядом с ними, появляется голова деревенской бабы.
Баба. Да ты шо?!
Тут же 2-ой торговец умиленно любуется Алексашкой.
2-ой торговец. Глянь,
Как малый разыгрался!
1-ый торговец неодобрительно качая головой, цокает языком.
1-й торговец. Не на шутку.
Бабка-торговка, охая, забралась в телегу, поджав ноги – как бы не отдавили в суматохе.
Бабка-торговка. Расплясался!
1-й торговец. Грязь летит с его лаптей
Во все стороны.
2-ой торговец. Ей-ей,
Замазюкает все платья!
Баба. Чьи те платья?
Девка. Вот узнать бы!
1-ой торговец. Разоренье лавке всей!
2-ый торговец. Заслужил стервец плетей!
Тяжелые брызги грязи из-под лаптей приплясывающего посреди лужи Алексашки, летят во все стороны; черная густая жижа ложится строчкой на полу бархатного кафтана, выложенного на шафировском прилавке. Кровь приливает к лицу Шафирова. На ходу засучивая рукава рубахи, он сопит и тяжело двигается на Алексашку.
Шафиров. Ну, ты! Проходи,
До греха не доводи!
Не до шуток мне с тобой.
Хочешь петь – в сторонке пой!
Алексашка одним скачком вымахивает из лужи и голосит, тараторит нараспев.
Алексашка. Вот он, вот он, вот он я!
Не боюся я тебя!
Берёшь, что ли, пироги,
Али встал не с той ноги?!
Вот с зайчатиной-собачатиной
И с кошатиной-лягушатиной!
Запьёшь водкой – полетят в глотку,
А запьёшь водой – будешь век худой!
Шафиров, выйдя из лужи и обтрясая грязь с сапог, прислоняется спиной к прилавку. Алексашка скачет, теперь уже посуху, и свистит в дудку. Затем, держа дудку на отлете, принимается петь.
Алексашка (поёт). Пропою частушки я
Речастые-смехастые,
А кто слушать не желает –
Будут все несчастные!
Если в речке нет воды,
Значит, выпили жиды.
Жид, жид, жид, жид
По верёвочке бежит.
Шафиров, не обращая внимания на оскорбительные припевки, снимает с прилавка забрызганный грязью кафтан.
Шафиров (в сторону).Чем так глотку драть без меры,
Шёл бы лучше в офицеры…
Шафиров откидывает матерчатый полог, закрывающий вход и скрывается в лавке.
ЭПИЗОД 4
ЛАВКА. ИНТЕРЬЕР.
В лавке аккуратными стопками разложены кафтаны и капоты, шапки и поддевки, порты и сапоги.
Шафиров входит в лавку, задергивает за собой плотный матерчатый полог. Шум базара уходит на второй план.
Шафиров, разложив, расправив кафтан, старательно очищает его от пятен и грязи.
Шафиров. Убирай теперь за ним –
Пропадай добро чужое,
А вот будь оно своим!..
ЭПИЗОД 5
ТОРГОВЫЕ РЯДЫ КИТАЙ-ГОРОДА.
Алексашка перед шафировским прилавком живо распродает пироги с лотка. Не замолкая ни на минуту, он продолжает зазывать покупателей припевками и скороговорками. Сразу же за его пирогами выстраивается очередь.
Алексашка (поёт). Выходила-заводила
И бродила у крыльца.
Сеню в сени заводила
И не прятала лица.
Мужики крещёные!
Глянь, пироги печёные!
С пылу, с жару,
Берите пару!
Налетай на мой лоток:
Это мёд, а не пирог!
У него румяный бок,
А внутри него – творог!
Налетай, расхватывай,
На лету проглатывай!
Половина – чистый мед,
Половина – чистый йод!
С пылу, с жару!
Нет вкусней товару!
Алексашка, незаметно для окружающих, прикрываясь лотком, ворует с шафировского прилавка заячью меховую шапку. В этот момент из-за матерчатого полога выныривает Шафиров и хватает Алексашку за рукав рубахи.
Шафиров (громко). Шапка заячья пропала!!!
Алексашка. Шапка?.. Под руку попала.
Алексашка рывком высвобождается и прыгает в самую середину лужи.
Шафиров. Не признал в тебе вора,
Проучить тебя пора!
Отхожу тебя я всласть –
Будешь знать, как шапки красть!
Шафиров, стоя на краю лужи, пытается дотянуться до Алексашки и сорвать шапку с его головы. Алексашка же, выставив перед собой лоток, изворачивается ужом и вопит, что есть силы.
Алексашка. Эй, люди добрые!
Жиды злобные
Затравили, ироды!
Детки будут сироты!!!
Кровь сосут! Сюда, сюда!
Ай, спасите от жида!
Шафиров. Наглость – тоже божий дар.
Алексашка. Эй! Скорей! Быстрей! Пожа-а-ар!!!
Зеваки окружают лужу с пляшущим в ней Алексашкой тесным кольцом. Торговцы, не желая оставлять свой товар без присмотра, залезают прямо на прилавки, чтобы лучше видеть происходящее. Приезжие мужик, баба и девка залезли на телегу и стоят, разинув рты. Какой-то мальчуган залез верхом на их мерина, но его никто не гонит – так все увлечены случившейся потасовкой. Толпа шумит и подбадривает Алексашку криками.
1-ый зевака. Что за шум, а драки нету?!
2-ой зевака. Подсобите человеку!
3-ий зевака. Что ещё тут за дела!
4-ый зевака. Голова ещё цела?
Алексашка (отплясывая). Я весёлый честный парень,
Не хохол и не татарин,
Не жидовин, не иш;к,
А чисто русский человек!
Шафирову удается ухватить лоток, висящий на шее Алексашки. Он дергает его с силой на себя. В ту же секунду ветхий зашейный ремень рвется, и пироги летят в грязь. Толпа выражает общее недовольство.
1-ый зевака. Пироги все в луже, разом!!!
Алексашка, длинно размахнувшись, бьет Шафирова. Угодив в круглое, тяжелое шафировское плечо, Алексашка мячиком отскакивает от него и сам падает в лужу. Подскочив, устремляется к прилавку и одним широким движением сметает наземь весь разложенный на нем шафировский товар.
2-ой зевака. И товар весь сброшен наземь!
На секунду воцаряется полная тишина. Слышно, как тяжело дышат Шафиров и Алексашка, с перекошенными от гнева лицами глядя друг на друга. Алексашка вопит и первый бросается на Шафирова.
Алексашка. Наших бьют!!!
Алексашка, откинув назад длинное туловище, лягает Шафирова в живот.
3-ий зевака. А наши врагам сдачи дают!
Толпа гудит. Слышен гогот и свист.
Алексашка. Люди честные, за дело:
Налетай, подешевело!
Завсегда простой народ,
Чего надо, то берёт!
Толпа, возбужденно урча, надвигается на обрушившийся прилавок. Шафиров, опередив передних, сгребает одежду с земли и швыряет ее в открытую дверь лавки. Алексашка, подбежав сзади, со всего маху бьет его ногой по заду. Тяжелый Шафиров, устояв, резко поворачивается и, схватив одной рукой Алексашку за горло, другой рукой срывает с него ворованную шапку. Алексашка бросается к ногам Шафирова и, обхватив их руками, сильно дергает вверх. Оба падают на землю. Вцепившись друг в друга, подминая один другого, они катаются по земле перед ногами толпы.
1-ый зевака. Эка невидаль какая!
2-ой зевака. Драка выдалась лихая!
3-ий зевака. А лотошник – молодец!
4-ый зевака. Больно шустрый он, стервец.
1-ый зевака. Ох, задира, ох волчок!
2-ой зевака. Взял жида он на крючок!
3-ий зевака. И жидовин – ничего…
4-ый зевака. Волчья хватка у него!
1-ый зевака. Ох, упрямый, ох баран!
2-ой зевака. Что медведь попал в капкан!
ЭПИЗОД 6
УЛИЦА. В СТОРОНЕ ОТ ТОРГОВЫХ РЯДОВ.
Двое мужчин, один молодой, другой в летах, оба в немецком платье, внимательно наблюдают за происходящим. Молодой человек на полголовы выше своего рослого спутника. В правой руке он держит тяжелую трость с узорным серебряным набалдашником. Это Петр и Лефорт.
Чуть позади них, сбоку, в почтительном отдалении, застыл в ожидании плечистый детина в ладно подогнанном армяке. Это Вытащи.
Лефорт. Ставлю дюжину ермитажа –
Оборванец жида победит
И сойдет ему с рук эта кража,
А иначе толпой будет бит.
Петр нетерпеливо дергает головой – и к нему тут же подскакивает, замерев
подобострастно, Вытащи: ноги согнуты в коленях, руки прижаты к туловищу, шея вытянута вперед.
Пётр (Вытащи). Это кто?
Вытащи. Жид – сиделец купца,
Купца Евреинова.
Покамест всё –
Вор неопознан ещё.
Прикажете брать,
Ваше Величество?
Пётр. Ишь, ты, странное дело какое:
За добро жид дерётся чужое!..
Разнять! Привести ко мне!
Побеседую наедине...
Плечистый детина, а за ним двое в таких же армяках, растолкав толпу, устремляются к Шафирову и Алексашке. Петр и Лефорт направляются к подъехавшей крытой коляске.
ЭПИЗОД 7
УЛИЦА. КРЫТАЯ КОЛЯСКА, ЗАПРЯЖЕННАЯ ЧЕТВЕРКОЙ ВОРОНЫХ.
Петр и Лефорт усаживаются в коляску. Возница бьет хлыстом лошадей. Коляска трогается. Торговые ряды Китай-города быстро остаются позади.
ЭПИЗОД 8
КОЛЯСКА. ВИД ИЗНУТРИ.
Петр и Лефорт, сидя напротив друг друга, едут в коляске. Коляска плавно раскачивается. Слышно, как возница подстегивает лошадей хлыстом. В окошке – быстро сменяющийся пейзаж.
Лефорт. Ты прав, Ваше Величество!
Так слуг и надо подбирать:
По двое. Ненавидеть должно
Рабам друг друга:
Лучше так служить...
Лефорт умолкает, в полуулыбке застывает его крупное лицо, задумчивый
взгляд устремлен куда-то в даль. Петр выводит его из состояния
задумчивости дружеским похлопыванием по плечу.
Пётр. К себе сначала их возьми,
Душа моя, сам погляди.
Они ведь могут пригодиться:
Один все время веселится,
Тот, наглый, босый рифмоплёт,
Другой – упрям, упрям как чёрт.
Ну что? Возьмёшь?
Лефорт, кажется, весь во внимании, весь в движении,
меланхоличного выражения на лице как не бывало, и он
с готовностью вторит государю.
Лефорт. Чего ж не взять.
Пётр. А если что не так... как знать,
Быть может, ни на что они не годны.
В этот момент коляска въезжает во двор лефортовского дома и останавливается.
ЭПИЗОД 9
ДВОР ЛЕФОРТОВСКОГО ДОМА. КРЫТАЯ КОЛЯСКА, ЗАПРЯЖЕННАЯ ЧЕТВЕРКОЙ ВОРОНЫХ.
Слуга открывает дверцу коляски. Из нее выходят Петр и Лефорт. Слуги, встречающие коляску, почтительно склоняются в поклоне. Петр продолжает оживленно говорить, жестикулируя.
Пётр. И если будут неспособны…
На этих словах Петр со свистом рассекает воздух тростью. Взгляд его делается холодным и строгим.
Чего же проще? Воровство
Ждёт наказание одно:
Кнута дадим обоим,
Одним двоих накроем,
Чтоб не было обидно никому.
Лефорт делает шаг назад и почтительно склоняет голову.
Лефорт. Понятна государю одному
Цена той истины,
Причины естество!
Из дома выбегает на крыльцо и замирает в глубоком реверансе Анна Монс в окружении нескольких юных девушек. Петр останавливается, смотрит долго, отвечает, не отводя взгляда, кивком головы; и уже через секунду оборачивается к Лефорту полностью переменившимся, с улыбкой на широком лице.
Пётр. Сердечный друг!
Лефорт. Отнюдь не воровство
Причиной станет истязания,
Но Ваша лишь ошибка в них
Достойна боле наказания,
Ведь государям позволительна она.
Накажем слуг за это мы сполна –
Таков закон. И правда здесь одна!
Из дома доносится танцевальная мелодия. Лефорт поднимает вверх указательный палец правой руки. Он, то ли прислушивается к музыке, и тем самым просит Петра подождать и не мешать ему в этом занятии, то ли дает понять государю, что он не кончил свою мысль, и требует дослушать его до конца. Вдруг Лефорт устремляется к крыльцу, где в окружении юных девушек стоит Анна Монс, и, галантно пригласив ее на танец, легко вальсирует с ней.
Лефорт (поёт). Никчёмны те слуги,
Чьи тщетны потуги
Царя ублажить своего.
Мозги их – что студни,
А сами – как трутни
На шее царя своего.
Припев:
Туги подпруги,
Согнуты в дуги
Наглые,
мерзкие,
глупые слуги.
Гнусные слуги!
Гни их в три дуги
Так, чтоб трещали
подпруги.
Мужчины приглашают юных дев на танец и теперь все вокруг танцуют. Вальсируя, Лефорт и Анна движутся вокруг Петра, бьющего в ладоши в такт музыке. Поравнявшись с Петром, Лефорт, одной рукой взявшись за трость Петра, другой направляет к нему Анну Монс. Петр подхватывает Анну и кружит в танце.
Лефорт (поёт). Мыслишки их скудны,
А речи их нудны –
Терпения нет моего.
Затянем подпруги,
Согнём их в три дуги –
И это вернее всего!
Припев:
Туги подпруги,
Согнуты в дуги
Наглые,
мерзкие,
глупые слуги.
Гнусные слуги!
Гни их в три дуги
Так, чтоб трещали
подпруги.
Запыхавшийся Петр, веселый и разгоряченный, обнимает Лефорта, берет за плечи, смотрит в глаза.
Пётр. Душа моя,
Как мысль твоя верна!
Ведь то – эксперимент,
Полезный для страны,
Урок из опыта.
Извлечь с тобой должны
Мы пользу... Из чего?!
Из экскремента?!!
Подручный материал –
Сырьё, а то и гниль,
Так не себя ж казнить! Иль
Вовсе отказаться от всего?!
Из ничего и выйдет ничего.
Мучителен для дерева топор,
Топор же на работу скор
И жарок!
Петр устремляет задумчивый взгляд вдаль, поверх голов танцующих, поверх головы Лефорта.
Лефорт. Твой опыт, государь,
Россию сделает великой!
Коль драть кнутом, так драть скорей.
И пусть хоть изойдутся криком
И оборванец и еврей.
ЭПИЗОД 10
УЛИЦА. ТЕЛЕГА, ЗАПРЯЖЕННАЯ СИЛЬНОЙ СЕРОЙ ЛОШАДЬЮ.
Вытащи, и с ним двое в ладно подогнанных армяках, связав Шафирову и Алексашке руки за спиной, бросают их в подъехавшую телегу. Возница, сидящий на передке, бьет лошадь кнутом. Телега трогается. Связанные Шафиров и Алексашка молча смотрят друг на друга.
Алексашка. Ты гад последний.
Всё из-за тебя...
С торговых рядов до них доносится какая-то музыка. Вместо ответа, Шафиров начинает под эту мелодию тихо напевать.
Шафиров (поёт). Сколько розгами ты не секи дурака,
Хоть слегка, хоть с довеском лишка,
Дураку по колено придётся река,
Даже если река глубока.
Дураку даже море не глубже прудка,
А луна – та не больше клубка,
Сколько розгами ты не секи дурака,
Даже если отсохнет рука.
Алексашка, молча испепеляющий Шафирова взглядом, вдруг срывается на крик.
Алексашка. Ты гад последний.
Всё из-за тебя:
Лоток сломал,
Товар пропал! Теперя...
Шафиров прекращает петь только на секунду, для того, чтобы ответить.
Делает он это очень тихим, спокойным голосом. Можно подумать, что речь
идет вовсе не о нем.
Шафиров. «Теперя» кнут кого-то ждёт.
И ноздри вырвут.
Эти слова Шафирова окончательно выводят Алексашку из себя. Со
связанными руками, он, извиваясь всем телом, пытается ударить
Шафирова ногой.
Алексашка. Кого-то ждёт!!!
Ты жид и ирод!
Шафиров продолжает напевать.
Дураку даже море не глубже прудка,
А луна – та не больше клубка,
Сколько розгами ты не секи дурака,
Даже если отсохнет рука.
Алексашка, продолжая извиваться всем телом, все пытается и пытается
достать Шафирова ногой. Шафиров прекращает петь, и глядя на старания
Алексашки, обращается к нему с той же спокойной интонацией в голосе.
Шафиров. Меня отпустят.
Ты же – в рудники...
Пускай я жид,
А ты холоп и голь.
Возница, повернувшись к арестованным, стегает обоих кнутом.
Возница. Вот мне кнутом достать вас не с руки!
Шафирову, сидящему ближе к облучку, достается меньше, чем Алексашке.
Алексашка плюет с досады и начинает ныть, плаксиво и жалобно.
Алексашка. Жиду всё сахар,
Русаку же – соль.
Ему в кафтане и не больно вовсе.
Украл кафтан-то у купца, небось?..
Из-за кого страдать мне довелось!
Чай, и везут меня с тобой не в гости.
Телега катится по берегу Яузы.
Шафиров. Утопят в водах Яузы тебя.
Всего делов.
Меня – отпустят же,
Поверь без лишних слов.
Возница сворачивает в сторону Немецкой слободы. Торговые ряды Китай-
города исчезают из вида. Смолкает доносящийся оттуда шум базара.
Вместе с ним стихает и музыка.
ЭПИЗОД 11
ДВОР ЛЕФОРТОВСКОГО ДОМА. ВЫСОКИЙ КАМЕННЫЙ САРАЙ ВО ДВОРЕ.
Шафирова и Алексашку, подталкиваемых в спину, ведут по двору, бросают в каменный сарай.
ЭПИЗОД 12
КАМЕННЫЙ САРАЙ ВО ДВОРЕ ЛЕФОРТОВСКОГО ДОМА. ВИД ИЗНУТРИ.
Шафиров и Алексашка падают на земляной пол. Дверь за ними захлопывается. Со связанными руками, они расходятся по разным углам и молча наблюдают друг за другом. В маленьком окошке над их головами медленно садится солнце.
ЭПИЗОД 13
КАМЕННЫЙ САРАЙ ВО ДВОРЕ ЛЕФОРТОВСКОГО ДОМА. ВИД ИЗНУТРИ.
Утро. Шафиров и Алексашка просыпаются от нарастающего топота ног марширующих во дворе людей. Через окошко под потолком слышатся громкие окрики.
Голос Князь-папы Зотова. Сено – солома, сено – солома,
Сено – солома! Это вам не дома!
Слышно, как ударили в барабан, взвизгнула дуда, грянул марш. Шафиров и Алексашка кидаются к окошку, прыгают со связанными руками, пытаясь выглянуть во двор. Очень скоро им становится ясно, что в одиночку сделать это невозможно. Тогда Шафиров, сведя связанные за спиной руки в замок, подсаживает Алексашку и тот проворно взбирается наверх и выглядывает в окно.
ЭПИЗОД 14
ДВОР ЛЕФОРТОВСКОГО ДОМА.
Играет марш. Двигаясь по кругу, маршируют и поют шуты. Шествие замыкает небольшой шутовской оркестр, вооруженный двумя барабанами, трубой, дудкой и двумя большими медными тарелками. Тарелки несет на вытянутых руках карлик. Это Кабысдох. Когда он бьет в них, то рискует прищемить себе нос, настолько они велики. Князь-папа Зотов стоит в центре описываемого строем круга. В левой руке Зотов держит рупор, свернутый из бересты, в который он время от времени отдает команды, в правой руке – кнут.
Князь-папа Зотов. Веселей поём!
В ряд не отстаём!
Шуты (поют). Мы – царские шуты –
Приправа ко двору для остроты.
Мы – царские шуты!
Мы с батюшкой-Царём всегда на
«ты».
Мы, царские шуты,
Как ангелы – чисты,
Как дураки – просты,
Просты!
Кабысдох, вместо того, чтобы ударить в тарелки, спотыкается и падает. Догнав строй, долго не может вступить, и семенит, держа тарелки над головой под строгим взглядом Князь-папы.
Припев:
Рад! Рад! Рад!
Мы вышли на парад!
Рад! Рад! Рад!
Наш царь всегда нам рад.
Рад! Рад! Рад!
Идём мы чинно в ряд.
Рад! Рад! Рад!
Двенадцать раз подряд!
Князь-папа Зотов. Веселей поём!
В ряд не отстаём!
Шуты (поют). Мы – царские шуты!
Мы при дворе нужны для красоты.
Мы – царские шуты –
Прекрасны, как весенние цветы.
Смеясь до ломоты,
Держите животы,
Держите животы
Пусты!
Припев:
Рад! Рад! Рад!
Мы вышли на парад!
Рад! Рад! Рад!
Наш царь всегда нам рад.
Рад! Рад! Рад!
Идём мы чинно в ряд.
Рад! Рад! Рад!
Двенадцать раз подряд!
Кабысдох, замыкающий шествие, бьет в медные тарелки.
ЭПИЗОД 15
КАМЕННЫЙ САРАЙ ВО ДВОРЕ ЛЕФОРТОВСКОГО ДОМА. ВИД ИЗНУТРИ.
Алексашка, стоящий на плечах у Шафирова и выглядывающий в окошко под потолком, срывается и падает на пол. Брякает замок. Входит Вытащи. Распутав Шафирову и Алексашке руки, Вытащи молча отходит к стене. С шумом распахивается дверь. Входят Лефорт и Петр. У Петра в руке трость.
Пётр. Ну, за кем из вас победа?
Алексашка бросается на колени.
Алексашка. За мной! Как есть – за мной!
Шафиров, подумав недолго, также опускается на колени.
Шафиров. Он победил лишь в скорости ответа.
Я б задушил его рукой одной.
Его сразит одно моё лишь брюхо!
Алексашка, не вставая с колен, кидается к Шафирову.
Алексашка. И все ты брешешь! Врёшь, свиное ухо!
Лефорт встает между Шафировым и Алексашкой. Сверху вниз смотрит он на коленопреклоненного Шафирова.
Лефорт. Так что ж не задушил?
Шафиров. Тем самым смерть себе бы испросил
На плахе.
Язык французский я
недоучил...
Петр, резко повернувшись на каблуках, упирает конец трости в пол рядом с
Шафировым.
Пётр. Ты знаешь языки?
Алексашка. Жидовский знает он!
Шафиров. Жидовский знаю тоже.
Петр нетерпеливо пристукивает тростью.
Пётр. Ещё!
Шафиров. Голландский, польский и немецкий.
Английский тот же.
Пётр. Похвально...
Петр переводит взгляд на Алексашку.
Ну, а ты?
Украл ты шапку?
Алексашка (жалобно). Сам я московской породы,
Пожалейте младые годы!
Я беру, а не ворую,
Пирогами торгую,
А он мой лоток сломал...
Алексашка потупился, всхлипывая. Петр концом трости заставляет
Алексашку поднять голову и заглядывает тому в лицо.
Пётр. Ну, что же ты замолчал?
Дальше-то чего?
Не придумал ещё?..
Как тебя звать?
Алексашка слабо сопротивляется, пытаясь высвободиться.
Алексашка. Алексашкой поганым
Тятя любил обзывать,
Когда розгами сёк.
Лефорт встает рядом с Петром.
Лефорт. Мало, выходит, сёк.
Алексашка живо реагирует на замечание Лефорта. От плаксивого
выражения на лице не осталось и следа. В глазах читается горячее желание
доказать окружающим свою правоту. Алексашка становится деятелен и
энергичен.
Алексашка. Ой, много
Сёк меня тятенька мой
Данила Меншиков.
Петр и Лефорт переглядываются. Они удивленны такой переменой
поведения Алексашки. Петр удобно опирается о трость, всем своим видом
давая понять, что готов выслушать Алексашку.
Дальнейший рассказ Алексашки настолько завладевает вниманием и умами
присутствующих, что живо рисует в их воображении яркие картины,
полные действия и живых образов.
ЭПИЗОД 16
ДОМ ДАНИЛЫ МЕНШИКОВА. ИНТЕРЬЕР.
Выбеленная русская печь. Огромный стол. Широкая приземистая
деревянная лавка. Между печью и бревенчатой стеной рубленого дома
натянута занавесь. Звучит балалайка. Из-за занавеси выступает,
пританцовывая, Алексашка. Балалайка в руках, во рту – дудка. Сенные
девки и детвора, сидя на лавке и глядя на импровизированную сцену,
бьют в ладоши в такт музыке, притоптывают лаптями по полу. Вдруг с
силой распахивается входная дверь и в избу входит Данила Меншиков.
Данила. Пороть пора.
Спускай портки!
Сенные девки и детвора, заголосив, бросаются вон из комнаты. Алексашка обрывает на балалайке струну, выплевывает дудку.
Алексашка. Пора пороть?
Прячется за печь.
Портки спускать?
Данила Меншиков достает розги, со свистом рассекает воздух.
Данила. Портки спускать!
Алексашкина голова выглядывает то из-за печи, то из-под лавки, то с погреба, а то свешивается с чердака.
Алексашка. Спускать портки?
Алексашкина голова выглядывает из кадушки.
Пороть пора?
Данила Меншиков подходит к кадушке, поднимает крышку. Кадушка пуста.
Данила. Спускать, спускать!
Алексашка уже лежит на лавке, подставляет под розги спину.
Алексашка. Готово, тять!
Звучат ритмы в стиле «рэп». С первыми тактами музыки Алексашка вскакивает на лавку и начинает танцевать. Сенные девки, облепив окна, подпевают и пританцовывают. Данила Меншиков тоже не выдерживает и притоптывает в такт ногой.
Тятя спросони,
Пока девки-сони
Запрягали. Кони
Ржали,
Спать не давали,
Зубы скалили.
Девки глаза пялили,
Как меня пороли.
Ой, мои ой-ли –
Нет сильнее боли! –
Розгами секли.
Пироги пекли –
Пока поспевали,
Мне ещё раз дали.
Тятины розги
Ой, забирали,
До костей пробрали.
Данила Меншиков встает с лавки, снова пробует розги на прочность, рассекая со свистом воздух.
Данила. Пороть пора. Спускай портки!
Алексашка. Пора пороть?
Прячется под лавку.
Портки спускать?
Данила. Портки спускать!
Алексашка. Спускать портки?
Выглядывает из-под лавки.
Пороть пора?
Данила. Спускать, спускать!
Алексашка. Готово, тять!
Данила (поет). Скажу доверительно,
Что порка пользительна.
Сие удивительно
До чего пользительно!
И то поразительно,
Что средство разительно.
А польза сравнительна
С оценкой «положительно».
Не то чтоб позволительно,
Но даже предпочтительно
Пороть, пороть, пороть
Рачительно,
С оттяжкой, осмотрительно,
Оно и поучительно:
Для тела – вразумительно,
Для мыслей –
Просветительно.
Пороть – упоительно!
Рука с розгами заносится над Алексашкиной головой, и в этот момент раздается громкий стук трости об пол. Данила Меншиков замирает и оборачивается на этот стук. Одновременно с ним на стук оборачивается и Алексашка.
ЭПИЗОД 17
КАМЕННЫЙ САРАЙ ВО ДВОРЕ ЛЕФОРТОВСКОГО ДОМА. ВИД ИЗНУТРИ.
Алексашка с ужасом смотрит на трость Петра, с глухим ударом ударившую рядом с ним в землю. На его лице снова появляется плаксивое выражение.
Алексашка (жалобно). Больно он был лют;й,
Небесных ему венчиков.
Петр наклоняется над Алексашкой и заглядывает тому в лицо.
Пётр. Меня боитесь вы?
Алексашка. Оно конечно. Очень.
Пётр. А почему? Ответь!
Алексашка. Ответ мой будет точен:
Вы сами молодые –
В этом суть,
А страшные какие!
Прямо жуть!
И палка, вон какая.
Петр переводит взгляд на Шафирова.
Шафиров. Боюсь не гнева господина своего –
Не угодить в желаниях его
Боюсь, не приведи Господь...
Петр жестом указывает на Лефорта.
Пётр. Так вот ваш господин.
Ему служите вы.
Петр упирает конец трости в грудь Шафирову.
А если ты соврал про языки –
Твой вырву!
Пётр и Лефорт уходят. Вытащи, выйдя из своего угла, направляется за ними, но Алексашка ловит его за ногу, просительно заглядывая в глаза.
Алексашка. Кто это был?
Неужто, офицер?
Вытащи на ходу высвобождает ногу, отпихивая Алексашку.
Вытащи. Царь Пётр, дурак.
Молись теперь, что цел.
Шафиров счастливо улыбается.
Стремительный наезд на глаза Шафирова, в точку, в черноту зрачка.
ЭПИЗОД 18
КАБИНЕТ В ДОМЕ ПЕТРА ПАВЛОВИЧА ШАФИРОВА. ИНТЕРЬЕР.
В тот же миг, из черноты зрачка, в обратной динамике, быстро раскручиваемая картинка. Мы снова оказываемся в кабинете, в доме Петра Павловича Шафирова. Пылает камин. Шафиров сидит в глубоком кресле. Ноги его, голые по колена, опущены в старый медный таз. Рядом – кувшин с горячей водой. От воды идет пар. Тут же, на низкой деревянной лавочке, сидит Яша. Шафиров задумался, глядя на потрескивающие в камине угли.
Шафиров. Преподнесла подарок мне судьба,
Мне улыбнулась, наконец, удача.
Она была на этот раз права
И не могло произойти иначе.
Тот строгий господин,
Что юным столь казался,
Царём Петром, мой мальчик, оказался.
Взгляд Шафирова переносится на большой портрет Петра
Первого, висящий в золоченой раме над рабочим столом.
На фоне появившейся картины сменяются титры, за кадром звучит сквозная музыкальная тема фильма.
Шафиров (поёт). Истории, которые
Сегодня Вам предложены –
Признаюсь Вам, не скрою я,
Здесь быль и небыль сложены –
Поверьте, что причудливей
Сюжета Вы не видели.
Рассказчика, услужливей
Меня, нигде не слышали.
Припев: Вот так
Рукой развеем мрак,
В котором просто так
Затеряны столетия.
И может быть
Откроем мы секрет
Тех лет и тех побед
Великолепия.
2.
Истории, которые
Даны для рассмотрения –
Представлены, не скрою я –
Не без соизволения
Событий тех участников
И времени веления.
Хотя и очень может быть
Умов иных смущение.
Припев: Вот так
Рукой развеем мрак,
В котором просто так
Затеряны столетия.
Как раньше вновь
Играет в жилах кровь –
Здоровья вот секрет
И долголетия.
На последних тактах музыкальной темы возникает надпись, выполненная витиеватыми прописными буквами белого цвета: «Конец первой серии». Следом краски рисованной картины, являющейся фоном, обесцвечиваются, и изображение становится чуть размытым, как бы подернутым легкой туманной дымкой, тогда как прописные буквы, напротив, меняют цвет с белого на черный. Теперь, созданная картинка напоминает собой фотографию в стилистике старого дагерротипа. Вслед за этим, «фотографию» по краю описывает затейливая кружевная виньетка. В заключении надпись «Конец первой серии» и виньетка медленно исчезают, изображение затемняется.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ СЕРИИ