Грудь дышит холодом, сердце азотом топит вены,
одеяла из снега разбросаны на кровати изо льда,
ветер напевает свистом колыбель бесконечных дней пустых степей.
Смелей, скорее на пристань к кораблям
бороздить в поисках света и тепла в невиданные края.
Она ушла, и теперь я один, навсегда.
Холод принес с собою грусть,
и теперь точно не уснуть,
остается лишь ждать звон небесных светил,
разводить мечты кругами по воде
зеркальной чистоты истинных богов,
приложивших основу для пути к перепутье выбора лучей солнца,
либо любви луны на развалинах стеклянных дорог порезанных ног поднебесья.
Веселья черти несут на горбу к гробу иллюзий ночных кошмаров,
оставляя на снегу черные следы своих уродливых лап,
но красивее чем мои дни во сто крат.
Стена топит спину морозом,
а насморк души выдыхает кривые чувства
моих опаленных природой нитей бесконечного узора блаженства ,
изуродованных зимней спячкой вечных ликов холодных отношений.
А если ты не хотела, так встряхни иней с ресниц
и покажи то зеркало искренности,
что дало трещину от этой странной погоды.
И я, как тогда, когда-то с тобой,
жду уже не нашей, но моей печальной ноты…
Во мне все еще есть силы, есть еще огонь.
Я сотворил тебя нечаянно на моем окне,
вдохнув аромат потерянной любви забытой на стекло.
Морское дно нетронутых озер
тянет в рутину предзнаменований беды и отверженных взглядов,
а в бокале вино греет сердце, указываю на свет.
Тлеют тут наши тела, а когда-то лаской грели,
переплетаясь змейкой в красивом танце тепла,
уплывая по облакам к красочным краям
единства ночей звездной пыли и жажды теплых слов.
Под белоснежным покрывалом нежных хлопьев лелеяла меня метель,
обещая вернуть утраченные сюжеты игривых часов наших дней
под плакучей ивой и шумом клена весенних цветущих настроений райских обольщений
твоих губ, теперь уже отдающих холодом для меня навсегда