Я иду. Тусклой искоркой факел мой светит,
С рукавами играется ветер. Я иду.
Я не слышу приказа. Как кричат надо мною,
Тех, кого не коснулась проказа,
Что зовется слащавая страсть. Я иду.
И не вижу, как свет вырывает из тени
Искаженную алчностью пасть.
Я иду и не вижу, но знаю, что есть,
Я пою про себя. Тихо. Хочется сесть.
Но садится на теплые стулья в таверне,
Что промаслила женская грудь? Нет.
Я иду. И не верю наверно,
Что когда-нибудь кончится путь.
Я ищу. Лишь тебя, что ответит,
Ту, что мне все расскажет, поймет,
Пускай меня она не встретит.
К тебе взываю моя Абрис,
То имя что я дал тебе.
Так громко стелется над морем,
И опускается в воде.
Я так давно тебя ищу. Иду, устал.
Но не могу остановится.
Я никогда их не прощу, не обниму у скал.
И я иду. Забыл давно свою молитву,
Обрывком библии я факел запалил.
С щеки стекает кровь… Порезался о бритву,
И встретил так рассвет, и ночь я не продлил.
Но я иду. Дождись меня, сомкни ладони,
Перед моим приходом у дверей.
А помнишь, как катались мы на пони?
Как с рук кормили снегирей?
Мир изменился. На дикой драке спохватился.
И тех дней… Пустое. Не вернуть.
Мне хочется кого-нибудь подпнуть.
Ну или хотя бы бочку.
Под сапогом сойдет и кочка.
Скорее бы опять уснуть.
Тебя во сне увидеть Абрис.
Поймать подол шуршащих одеяний,
В траве навсинуть над тобой.
И глубоко вдыхать порочащих желаний,
Частички мыслей под рукой.
И я иду. Танцую скверно,
Наверное, уж свет устал.
Раз снова гаснет солнце, гонец так быстро проскакал.
Тогда устал и я пожалуй,
На камень при дороге опущусь.
Не помню я вчерашних дней, но тело помнит.
И пальцы помнят вместе с ним.
Как при луне тебя ласкал,
Ни чувств, ни мыслей не скрывал,
А ты вздыхала отрешенно.
Теперь я знаю почему, и так смущенно,
По свету за тобой бегу.
Чтоб доказать так увлеченно,
Как ты права, была права.