* * *
в пятницу вечером вышел на Пикадилли:
будто родное, к газам привык, к вони,
больше не сохнет душа по канве идиллий,
зыбко прижился, как кактус, как вор в законе,
будто бы спать спокойней
бодро седлаю волну бытовых реалий,
будто сетчатка открылась на полных женщин,
слёзы о родине капать на нерв устали
от в путевой биографии частых трещин
стоя глотаю под уксусом фиш&чипсы,
Kings of Leon создают трафарет акустик,
русский язык свежевыжатой паклей слипся
на подсознательном уровне лингвогрусти –
вряд ли теперь попустит
сплю среди шума и вижу карманный Лондон
в сдержанном мороке викторианских зданий,
улиц расчерченных переносное рондо
льется в туннели с уютными поездами
графикой душного Дума. На Пикадилли
толщи рекламных ожогов замазать нечем,
груды подвальных желаний в накидках стиля,
чтобы приятнее было удвоить печень,
мне говорят – залечим
в пятницу вечером толпы народа пулей
в клубы ночные, в пивные, в похлеще норы,
я наблюдаю, как смело продукт свой тулят
местные пушеры, шлюхи, их сутенёры
пьяным прохожим, с улыбкой плывущим мимо,
всем хорошо, а на утро всем станем хуже,
тужусь запомнить надолго банальный снимок:
Гилберт ошибся – не ангел, а демон кружит
в ватнике лётных кружев
над вандализмом бессонницы. Пикадилли –
оттиск на бронзовой памяти.
где я? кто я?
будто родное, с которым меня скрестили,
но от которого мне не найти покоя.