сегодня кладбище в снегу, безумно чистом,
как будто с манны опустились облака.
окошко церкви - словно взгляд, такой лучистый,
и одурь вьюжная блаженна и легка.
в вечернем небе бело-розовые краски,
как капля вишни в океане молока,
а на могилах - серо-каменные маски,
а может, кажется мне так издалека.
какое чудо - в белом царстве сумрак синий,
и он сгущается и множит волшебство.
а на бровях, как на ветвях, искрится иней,
хотя неделя как минуло Рождество.
но на Земле застыла святочная сказка.
и сердце слышит пенье ангельских капелл.
и вновь мне чудятся кладбищенские маски -
какой-то странный фантазийный беспредел.
и вновь мне кажется, что мертвые пируют,
да так, что нам, живым, не снилось и во сне:
в незримых залах очарованно танцуют,
кружатся пары, что невидимы извне.
но, притаившись в нереальном подземелье,
куда проникнуть можно только лишь в мечтах,
поймешь, что здесь не прекращается веселье,
что тонет в роскоши, шампанском и цветах.
но, Боже! как меня пугает эта сказка,
когда с прекрасного, казалось бы, лица
случайно падает сверкающая маска
и обнажает голый череп мертвеца!
и наполняется зловещим духом смерти
здесь каждый угол, угрожая и смеясь,
и кто-то страшный правит этой круговертью,
и всяк летит в его зияющую пасть!..
прекрасно то, что в мире есть многообразье:
добро и зло, зима и лето, ночь и день;
порою несоединимое в согласье -
во фраке черт, в бокале соль, на троне тень.
когда на все на свете смотришь зрелым взглядом,
в привычном скрытое умеешь узнавать,
азарта ради держишь путь от рая к аду -
воображение свое пощекотать.
исчезло все, как дуновение загадки,
и вновь на кладбище покой и тишина.
что это было за виденье? - это святки.
шалят нечистые, шутя, играя в прятки,
в людской компании напившись допьяна.
зима, 2010 г.