Облысевший до розовой спинки
Попугай всё качели качал,
И не флинтов, а, в общем ничей,
Всё равно про пиастры кричал.
Змеевидные шеи фламинго
Колебались как тени свечей,
Отражая пустОты зеркал,
Или вовсе они таковы
В самоваре моей головы.
В паутине неясных ветвей,
Попугай на глазах вырастал
В мандариновом театре теней,
Где начищенной меди металл
Подтекал из простывшего носа
И чихал, о Китае скорбя,
Мой поэт, вспоминая тебя.
Ты не веришь, что всё это было?
Я и сам не летаю во снах,
Но летящее тело застыло
Без улыбки на мягких губах
Тёмным абрисом светлых обоев,
Тень фламинго для розовых стен
И фантазии колотых вен.