К воскресенью среда кончится.
Не помру я букой и неверем.
То, что звал я вчера одиночеством,
завтра станет уединением.
Если нет под рукой колодезной,
я умоюсь водой хлорированной.
Коль от пошлости людской колотит,
не скажу, что уж совсем холодина.
Если некому пожать руку,
расцелую томик Есенина.
Надоест плясать и петь русскую –
есть на горке светлый храм Вознесения.
То бухаю, то о-пол бухаюсь
самозваным хлыстовским иноком.
Погляжу чутук на мир букою
и от смеха подавлюсь фиником.