Полоснула с размаху словами,
Развалив, как капусту клинком,
Всё, что было до этого – с нами,
Всё, что с каждым случится – потом.
Я прикрою скрипучею дверцей
Антресоли пустой голый срам
И ладонью разглажу на сердце
Кровоточащий сабельный шрам.
Ты ушла, до последней пластинки
Всё забрав, но звенят небеса
В пыльных, голых моих Палестинах,
Как ушедших детей голоса.