Он строил дом.
Начал строить давно, на берегу моря, когда за месяц перед смертью отца вся семья отдыхала по путевке. Проект этого дома нарисовал еще прадед, но были катаклизмы, и дом не мог построить даже отец. В те времена пришлось после студенческой свадьбы примириться с постоянными переездами со стройки на стройку. Листы с проектом сохранялись в потертом картонном чемодане. Вся семья тысячу раз пересмотрела его и поблекшие со временем акварельные эскизы комнат и садовых уголков. Почему-то лиловые ирисы под окном спальни все это время оставались совершенно свежими и яркими, и всем всегда казалось, что ощущают их запах.
Когда приобрел участок и получил разрешения и государственные бумаги, вдруг подумал, что нужно получить еще чье-то мнение по поводу начала ответственного дела. И пошел... к Ней. Единственная встреча у них была, когда пятилетним упал с яблони и стал сильно заикаться, отчего совершенно перестал говорить. Тогда, в полумраке летней комнаты Она обняла мягко его, прижала к пухлой, ароматной груди и понесла легко. Ему показалось, что она несла его долго, но потом понял, что ошибся. Соседняя комната была абсолютно темной. Луч яркого света как будто боролся со ставней – прижатый ею, он не мог образовать круг, и на половицах лежал узкий, длинный прямоугольник. Она оставила его, сказала не двигаться, потом приоткрыла немного ставни и он увидел свои скомканные брюки на полу. Показалось, что даже видит то, что в них – таким ярким и пронизывающим был свет со спины. Тогда Она прошептала какие-то слова, провела несколько раз по его лицу влажными пальцами:
- Ты очень умный мальчик, поэтому поймешь меня правильно. Посмотри, все твои страхи остались на полу.
Улыбнулась и погладила его по русой головке.
А в тот день его встретила девочка, лет пяти. Оказалось, что Она „уехала куда-то, навсегда”. Он сел устало на скамеечку, утер пестрым платком лоб, попросил воды. Девочка принесла. Потом посмотрела внимательно ему в глаза и сказала:
- Вы очень умный дядя, поэтому поймете меня правильно. Все ваши желания останутся на платке.
Он улыбнулся и погладил ее по русой головке.
Дом строили долго, нервно, и потратили на него все. Время было сложным. Ушли из жизни родители. Ушли далеко, в другую жизнь дети. Но он строил дом.
Правда, диабет не позволял ему активно включаться, и он свалил все на супругу, которая была дизайнером, хотя давно уже на пенсии. Как-то по–своему она справлялась отлично со всеми проблемами. Планы и эскизы прадедушки получили лучшее воплощение. Соседи и завидовали, но и радовались новому дому. Ждали дорогих гостей. Даже надеялись, что дом им понравится, и они останутся навсегда.
Наконец, сегодня рано утром жена уехала на машине встречать сыновей. Они прилетали со своими заморскими супругами и живыми, а не фото-внуками – что было необыкновенно волнующе для всех. После обеденного чая, он пошел в спальню отдохнуть. Скоро станут собираться гости, хотелось чуть отключиться от мыслей о предстоящем волнении.
В полумраке спальни ярким светом стоял запах ирисов под окном. Снял туфли и лег поперек кровати. Любил так, раскинув руки, вдыхать домашние ароматы. Уснул, потом услышал, как машина заходит во двор, различил восклицания и улыбнулся ошибкам в подсчете ступеней бойким мальчишеским голосом.
Надо было вставать. Закашлялся. Нос наполнился чем-то липким, и оно мешало дышать.
...Через несколько минут к нему сбежались все. Обессиленная вдруг, рука сжимала пестрый платок с большими фантастическими птицами среди огромных, переливающих уже в красном, ирисов.