Господи, представляешь, она еще способна испытывать страх, боль,
И, как ей кажется, даже любовь.
Но если она все же сойдет с ума
Под этим дьявольским солнцем весны
В этом будет немало твоей вины.
Ты приходишь, вскрываешь нарывы,
Штопаешь раны, достаешь осколки из сердца
И говоришь: тише, девочка, да не ори ты.
Она бьется в руках хирурга фантастической неумехой:
Право слово, не хотела стать ни тебе, ни себе помехой.
Дьявол шепчет: ты уродилась от бога калекой, почему бы тебе не спиться?
А она и рада бы сдохнуть, да его взгляд при встрече пронзает ее острой спицей
И его голос по ночам до сих пор ей снится.
И в его руках она всего лишь синица, которой журавлем уж не стать.
Господи, ты же можешь повернуть время вспять?
Ты хотел лишь сделать ее сильнее.
Но зачем надо было ее убивать?