Та ошибка от осени шла, она шла ещё в берцах.
Шла от запаха пыли, и пота, и дыма, и хвои.
Но она, почему-то она, оттолкнулась от сердца,
и вполголоса, в вполоборота, вползвука: "Да, свой, я!"
- Все свои со своими, а может не все... Туже вязки!
Память дело такое - не сможешь, то сразу не вспомнишь.
- А когда-то твои же я в горку корячил салазки...
И вползвука, вполголоса, вполоборота: "Да сон лишь"...
А ракета, как день, как нелепая в жизни случайность.
Надо двигаться, минная здесь пронесётся проказа.
- Выводи, командир, эта сопка "вне зоны", ручаюсь!
И вползвука, вполголоса:"Нинка, узнала, зараза!?"
А теперь через дом. Он горел, но стоял ещё как-то.
Я вполголоса, так, командиру "Ты видишь, нас мало?"
Да и факт говорил за себя. Ты куда против факта?...
Только шифер стрелял, да и то "про себя" вполнакала.
И приказ был "По полю, по полю и до отворота!"
Полувзвод перебежками. Свист накрывает нас тенью...
-Стой!!! - кричу я вползвука, вполголоса, вполоборота.
Только зря я кричу, становлюсь точь такой-же мишенью...
А со мной только Нинка, и нет никого с полувзвода.
Уцелевшие двери вели, не иначе, как в погреб.
Ключ над дверью, заходим и... эти калоши у входа -
"Нинка, это столбы пограничные морга и торга".
Здесь солений, варений, закусок - на многие годы,
макароны и крУпы, фасованный мёд в поллитровках.
Сразу голод проснулся, совсем, видно, рядышком ходит.
Ну, а нам и поесть то нельзя в этих командировках.
"Руки мыли?!" - вполголоса, так, и полусерьёзно.
"Да, пошёл ты!" - селёдка с лавашем трещали за ухом.
А потом колбаса, буженина, и случай курьёзный
с открываньем бутылки вина топорным обухом...
А снаружи, тем временем, стало темно и тревожно.
"Да, пошли они все!" - Нинка где-то нашла одеяла.
- Я посплю пять минут? - и спросила вполголоса:"Можно?
Я тебя ведь, Серёга, и правда, не сразу узнала.
Мы сегодня не зря оказались с тобой в мышеловке.
Я наелась, но я ... голодна. Понимаешь?
Как движенья твои тяжелы, неуклюжи, неловки..."
Я вползвука, вполголоса:"Всё. Я готов. Принимаешь?"
А кругом вороньё. А вокруг всё изрыто, измято.
Только где-то вдали, что-то вроде грозы грохотало.
И стучали два сердца. Стучали два сердца солдата.
И вполголоса, вполоборота:"Серёж, я устала..."
А наутро была тишина, не надолго, быть может.
И спросила она. И вопрос прилетел, словно дротик:
"Если сына рожу, назову я парнишку Серёжей?"
И вполголоса, вполоборота, вползвука:"Не против..."