Мимо желтых холмов, к устью синей реки,
Шли топиться седые, как лунь, старики.
«Лучше смерть, чем так жить!» -
Покосившийся дом,
Руки в венах и ложку-то держат с трудом,
Плечи тянут к земле и глаза чуть глядят,
А больные сердца ничего не хотят.
Только память услужливо крутит кино:
Ничего не забылось, совсем ничего -
Ни война, ни разруха, ни годы работ,
Ни любовь, за которой бежали вперед.
Дом стоял полной чашей, родила земля;
И казалась такою сплоченной семья!
Но сменяются листья, уходят года,
И птенцы из гнезда улетают всегда.
Дети съехали в город – и канули в нем,
А родители – в хатке стареют вдвоем,
Покрываясь узорной резьбою морщин:
Не вернется ли дочь? Не приедет ли сын?
Словно два недолюбленных преданных пса,
У дороги стоят. Но молчат небеса.
И однажды, скрываясь от страшной тоски,
Взялись за руки брошенные старики,
Побрели прочь от дома – давно не гнезда –
К устью синей реки, да песчаным холмам.
Ветер шепот крадет: «На внучат бы взглянуть»…
Старики завершают свой жизненный путь.