И горькая душа тоскующей полыни
В истомной мгле качалась и текла.
М. Волошин
Горька моя полынь под солнцем среднерусским.
Абсент – не в пару ей. Он из других земель.
Не выжать сок её, чтоб одурманить чувства,
которым суждена иная параллель.
Но всем полыням Мир создал одну Праматерь.
Но каждому своя подарена полынь.
Мы от костров в ночи ушли к не спящей плате
и к плате за сожжение пустынь.
Пустынь, где времена свои пласты стелили,
преподнося их в дар нам, жителям садов.
Там рисовали суть существованья крылья –
проросшие гонцы из высохших хребтов.
Но роза перемен затёрла Иероглиф.
Напрасно тщимся мы значенья воссоздать –
полынная душа склоняется: «Не трогай –
дитя ночей и звёзд! – усталую Прамать.
Не верю я речам твоим, о человече:
бескрылый и немой, ты – вечный раб страстей.
Я – горечь. Я – тоска. Я для тебя – предтеча.
И я всегда взрасту на почве из костей».