Мимолётные виденья, и раскрылась злая суть,
Что низвержен я в пучину, негде воздуха глотнуть.
Невзлюбила жизнь тревогу, что на нежность всё рвалась,
И отшельник в смерть поверив, от безбрачья разум спас.
Но явился нежный ангел, то ли смерти иль любви…
Я поверил в покаянье, своей страждущей души.
Нет, не знала мысль отваги, на решительность медля.
Вроде было всё к не спеху на невзрачные дела…
Но, пройдя, четыре вёрста, дух от боли застонал:
Плоть шептала «Всё не вечно, а тот ангел, что ты звал»…
На ночь, глядя, развернувшись, я покорно зашагал,
И сорвав в пути ромашку, испугался: «Ждёт провал»?
Затаив былую злобу, в наступленье перешёл.
Как итог, достигнув цели, имя образа прочёл.
Образ тот был сердцу дорог, он к любви курс подсказал.
Голос внутренний смущённый, лику образа внимал…
Вот такая эпопея, посвящённая мечтам.
Честь стремилась к диадеме, я же к ангельским рукам…
И кричал нейтральный разум «оглянись, ты проиграл»,
Ну а я, махнув рукою, Купидону жизнь отдал.
Верил, что года жалеют, знал, спасёт иммунитет.
И тогда спаситель ангел, мне отдал свой амулет.
Чем закончилась тревога, обманулась, где мечта:
Всё осталось неизвестно, оставалось ждать тебя…