По жнивью борозда, как стрела на пределе
в натянутом луке долины.
Прольются глаза в направление цели,
откликнется клёкот былинный.
Как будто уже за холмами крадётся
ордынская дикая воля!
И гарью запахнет, и кровью нальётся
закат над простуженным полем.
Озябнет душа от предчувствия встрнчи
с тревогой полей куликовых.
И сумрак вечерний ложится на плечи
печалью досель незнакомой.
И лишь самолёт, как глагол перспективы,
строкой обозначив приметы,
летит из заката стрелой реактивной
до самого сердца рассвета.