Фонари дотлевали, алели и гасли,
В сером небе не видно ни лун, ни созвездий,
Лишь асфальт отливает зелеными красным,
Все трамваи в депо, всё застыло на месте.
Ветер выл так угрюмо и раскачивал кроны,
Тех деревьев, чьи ветви царапали небо.
Ветер в танце кружил под гудки телефона
Чьих-то мыслей листву, посыпал сверху снегом.
Вдоль потресканных стен из скорлупы и бетона,
По озябшим и скользким кривым переулкам,
Черной тенью пархала седая ворона,
Взмах крыла, крик безумный - протяжный и гулкий.
Скользкий камень мощеных протоптанных улиц,
Сизый водный канал и кривые перила,
Где на дне лежат миллионы Кустуриц,
Небо Блока же вечную память хранило...
Воздух здесь заражен ядами вдохновенья,
Здесь легко умереть, если петь не умеешь.
Никогда, ни за что, ни минуты сомненья,
Я люблю здесь бывать, веришь мне иль не веришь...
Только мой? Только наш? Он ничей, этот город -
Неизменный, безлюдный и самозабвенный.
Все здесь как в зазеркалье: плюс сорок - и холод,
Кровь втекает в твои бесконечные вены.
Я люблю. Я дышу им. Храню его память.
Я ключи от него никому не доверю.
Только мой! Мне его никогда не оставить.
Я закрыла все окна, подвалы и двери.
Он со мной. Он во мне! - Одинок, не преступен.
Сквозь хрусталь преломляются лунные блики.
Постоянно в раздумьях, в светлой дымке печали,
Близкий самый, как чаек рассветные крики...