***
За окошком зябко. Снег искрится.
Стылая луна пригорок серебрит.
Слабо освещая наши лица,
небосвод потоки времени струит.
В полумраке снова ты – девчонка,
личико припухло, и морщинок нет,
а глаза живые – два бесёнка –
словно источают невесомый свет.
Трогаю щекой, касаюсь нежно
шёлковой щеки, отбеленной луной.
В поле за окошком зябко, снежно,
кружатся снежинки редко, по одной.
Им, посланцам неба, всё известно:
помнят у порога свадебный рушник,
а за ним парит, как сон, невеста,
и трепещет рядом юноша-жених.
Всё умчалось прочь. Осталась память,
чтоб не остывать ни сердцу, ни уму.
Дай же руку мне: судьбою править
горестно одной, непросто одному.
Время, как обычно, мимо льётся.
Неисправен вентиль испокон веков.
Есть ещё запас на дне колодца –
может быть, не больше пары черпаков.