Быль
Действующие лица:
Дед Егор - хозяин мерина
Карасик - мерин деда Егора
Первая баба
Вторая баба
Старец
"Каменное" поле - иное, мёртвое поле, с которого кроме камней и взять нечего...
Натужно расступалась мгла,
И соловьи ещё не пели.
Брезгливо морщась, облака,
На землю мокрую глядели.
И было что – то от огня,
Когда ветра в колосьях жили.
Поутру сонные поля
По-отчему хлеба сушили.
По краешку, мешая грязь,
Тянул телегу мерин чалый.
- Карасик, но! – скрипел старик,
И вглядывался в воздух алый.
В глубинах леса кто – то выл,
Карасик фыркал и рядился –
Не то, чтоб несговорчив был,
Он попросту судьбы стыдился.
За лошадиный его век,
Как будто мир и впрямь беспутен,
Петляло горе сотней рек
В глазах спешащих в скит за сутью.
Везли больных, шли «попросить»,
Дорогой плакали, молчали…
И кроме как «беду возить» -
Другой он и не знал печали…
Вот и теперь он вёз двух баб.
Одна вздыхала и молилась:
- Ой, грех на мне… вот, коли каб
Земля назад поворотилась…
- Не оправдаешься теперь,
Что ж думала, когда вершила?!
Вот я бы точно никогда… -
Попутчица её корила.
- Карасик, стой! Слезай народ!
Сползли с телеги бабы дружно.
Изба встречала их челом*,
Скрипя сухим крыльцом недужно.
А на крыльце, как будто ждал,
Сам старец – взгляда не осилить:
- Вот, на – ко, полный набери! -
И дал «второй» мешок по силе, -
Да мельче, слышишь, набирай…
Вон поле «каменное», видишь?
И ты, голубушка, ступай,
Там и несчастье своё скинешь,
Но только наперёд найдёшь
И мне прикатишь камень.Самый!
А ты, Егорушка, пождёшь…
Во взгляде дрогнул лучик слабый.
Вернулись обе. Слово ждут.
- Теперь назад, туда, где взяли!
Раскаявшейся – пять минут,
«Безгрешной» - не постигнуть дали!
И скрылся старец во дому,
А с ним и вся его премудрость.
- По что приехали? К кому?! –
«Вторая» обнажила скудность**.
Так и живём – грешок к грешку…
Песчинки? Камушки? Обуза!
Без совести, мешок к мешку,
Не замечая тяжесть груза…
Чело* - фронтон избы.
** - естественно, ума.