Из девяностых в двадцатые
Вместо вступления
Когда на языке не хватит гласных –
Нам рот зажмёт, как будто пятерня,
Непрошена – трагическая ясность,
Стеклянная прозрачность бытия.
Всё просто, как в трагедиях Шекспира:
Мотив злодейства – и мотив любви.
Здесь каждый стал одной из судеб мира
С единственным напутствием: «Живи!»
Пока хватает сил, пока живётся
И делится без спросу на двоих...
Мы все, лет через тысячу, вернёмся –
Увидеть въяве дело рук своих.
2001
Зима
С утра приду с ночлега
Средь сумерек скупых,
Поздравлю с первым снегом
Тебя и всех родных.
И, право, нет сомненья,
Мой главный человек:
Тебе ко дню рожденья
В подарок этот снег.
Ты выглянешь наружу,
Слегка кивнёшь зиме,
Вдохнёшь сырую стужу –
И вспомнишь обо мне.
Отбеленные крыши
И старые дома
От счастья еле дышат
И просто без ума.
И на твоих ладонях
Весь город в белизне...
«Она его уронит,
Конечно же, к весне».
А мир тебе так верит
И, словно старый князь,
Ей-богу, стал добрее,
Когда ты родилась.
1998
Выбор
...Какое, милые, у нас
Тысячелетье на дворе?
Б. Пастернак
Вот раньше – я бы не задумался,
Теперь же – голова закружится,
Когда стоит во всеоружии
Вопрос: «Кому твой выбор нужен?»
…
Писать стихи когда-то – чуть
Не счёл своей судьбою...
Сегодня я от них очнусь,
Как от запоя.
Ох, этот творческий задор! –
Кому он нужен?
...Скажите, сколько лет с тех пор
Прошло снаружи?
Обидно, право, что ни дня
Я не заметил,
Но знаю: мир простит меня,
И вновь приветит.
И я узнаю каждый дом
И каждый камень,
Знакомый город за окном –
Немая память
О всей своей былой красе –
Свежо преданье!...
Узнаю всех своих друзей
По их молчанью.
Узнаю, что весна ждала,
Какой погоды –
Немного солнца и тепла,
Чуть-чуть свободы...
И, как оружие, клюку
Возьму, и снова
Пойду к печатному ларьку
На Хлобыстова.
Открою выпуски газет,
Законов своды,
Увижу, как менялся свет
За эти годы.
Увижу, что мы берегли
И чем мы жили,
Что осквернили, что сожгли,
И что забыли.
Кто жив, а кто живьём зарыт
В могильной яме,
Какая роль мне предстоит
В грядущей драме?
И выбор мой – за всех людей,
Согласно чину:
Как жить – свидетелем смертей,
Или причиной?
1999
***
Воспоминанья скоро станут
Пометками в календаре –
Забор, и несколько каштанов,
И тихий вечер во дворе.
Не мир иной, что мне приснился
И растворился поутру,
А просто место, где родился –
И чью пометку не сотру.
Глухие старые бульвары,
Скамьи, деревья, гаражи...
По этим пыльным тротуарам
Весной проходит наша жизнь.
Здесь тень и ласковые ночи
Нам обещают свет вдали...
Всего-то на всего кусочек
Далёкой призрачной Земли.
Мне всё до боли здесь знакомо,
И этот тихий уголок
Засел, как горечь в горле комом,
В душе, в груди и между строк.
И нас знакомые приметы
Зовут по улицам твоим
Бродить до самого рассвета,
Не понимая, что творим.
И каждый раз мы тянем жребий
И ждём прихода темноты,
Когда в прозрачном сонном небе
Повиснет искорка звезды...
Под вечер выцветшие скверы,
Дома, палатки и дворы,
Готовы всё принять на веру –
Любую глупость – до поры.
Играют маленькую драму,
Стесняясь и себя, и нас,
Слепя навскидку фонарями
В прищур любых нескромных глаз:
Такие здешние порядки –
По этой тихой мостовой
Без удивленья, без оглядки
Прогулки под руку с мечтой.
В который раз без проволочки
Наступит тьма – хоть глаз коли...
Единственный родной кусочек
Чужой, неласковой Земли.
И ты уже в конце прогулки
Шаги считаешь, сам не свой...
Здесь можно в тёмных переулках
Нос к носу встретиться с судьбой.
Не оглянувшись, не заметив
Того, к чему давно привык,
Любовь навек случайно встретить –
И потеряться в тот же миг –
Уйти и больше не вернуться,
И лабиринт глухих углов
Меня заставит разминуться
С далёким стуком каблуков,
Искать тебя, и каждый вечер
Сбиваться с верного пути,
И точно знать, что места встречи
Нам не узнать и не найти.
И нет на картах этой точки:
Забыли и не нанесли –
Обычный маленький кусочек
Большой таинственной Земли...
Но этот вечер вечно с нами...
Вокруг вечерние дома
Светились тёплыми огнями,
И улицы скрывала тьма,
И окна скажут «нет» гарроте...
И здесь порой казалось мне:
Они другим домам напротив
Подмигивают в тишине.
И два окна на всю округу –
Нет ничего вокруг для них –
Светили только друг для друга
Среди полтысячи других.
И эти окна, и подъезды,
В объятьях снов и темноты,
На синем шарике над бездной –
Дома, дороги... Я и ты.
1999
Немного о добре и зле
Сырая оттепель. Светает.
Дома – как шхуны на мели.
И мокрый снег идёт и тает,
Не долетая до земли.
Меня сбивали с панталыку
Причуды нынешней зимы.
Смотрю – опять не вяжут лыка
Сведённые с ума умы.
Зима лгала, приметы лгали
(Да и когда они не лгут?!),
Шёл снег, и люди забывали
Всё, для чего они живут.
Свои проблемы и заботы
Откладывали до поры,
Прощали, забывали счёты,
И выходили из игры.
Терпели в нас любую странность,
Не гнали ближнего взашей –
И, право, это не гуманность,
Но что-то проще и прочней.
Без громких слов, без пояснений,
Которых, может, ты ждала,
Я признаю не чьи-то мненья,
А просто – невозможность зла.
Пускай бульварные газеты
Твердят заученный урок:
«Добра на свете тоже нету!» –
А нам упрямо невдомёк.
Какая страшная потеря!
Но только люди, как во сне,
В неё ни капельки не верят –
Но, может быть, поверят мне.
И, разобраться тут не в силах,
Всему виновница, зима
Не понимает, что случилось,
И удивляется сама.
1999
***
...Идут, как вёрсты, годы,
И жизнь – дремучий лес.
Мы все оттуда родом –
Из этих странных мест.
По сопкам, по увалам
Петляя, неспроста
Меня с пути сбивала
Охотничья тропа.
Вдали порой белела
Замёрзшая река.
Вокруг меня шумела,
Звала к себе тайга...
Ты всякое знавала
На старческом веку –
Пожары, буревалы,
И дымную пургу.
В тумане снежных хлопьев
Огни чужих костров –
Мутящихся холопей
И вятских колдунов...
Но это всё забылось
В угрюмых хвойных снах...
И время заблудилось,
Пропало в трёх соснах.
И всё здесь – как по нотам,
Под шорохи лесов,
Под музыку полёта
Лиловых облаков.
Зима не понарошку,
Сойдя с пустых небес,
Колючею порошей
Прочёсывает лес.
Идёт к глухому долу,
Стянув петлю засад,
Выкуривать крамолу
Карательный отряд.
И выскочит из дыма
С тугим хлопком жакан –
Подарок в чью-то спину
От древних партизан...
И вот – метель сметает
С холмов твои посты,
Приходит белой стаей
И ставит у черты.
Осталось так немного –
А все-таки опять
В неверной мгле дорогу
Придётся выбирать.
На сказочном распутье,
Куда ни кинешь взор –
Пожалуйста, забудьте
Про меньшее из зол.
Шагаешь в одиночку
К дымящейся вдали
Последней главной строчкой
Окраине Земли.
1999
Там, где кончается судьба
Глухой, дремучий лес. Изба
На курьих ножках – честь по чести:
Я оказался в странном месте –
Там, где кончается судьба.
Меня вела не ворожба,
Не власть людей, не страсть наживы –
И вот стою, не знаю – жив ли? –
У пограничного столба.
Там, где кончается судьба –
Самим придётся делать выбор,
А что за ним? Несчастья? гибель? –
Вопрос, навязший на зубах.
Здесь завершается борьба,
И – Боже! скоро будет ясно,
Кто прожил эту жизнь напрасно,
Кто не изжил в себе раба...
Там, где кончается судьба –
Как баржу, сквозь кору из мидий,
Со стороны – самих себя
Нам в первый раз дано увидеть.
2000
Русь
Облака в беспорядке
И текучий ковыль...
Шваркнуть краденой шапкой
О дорожную пыль!
Где бы нас ни носило –
Края всё нет как нет:
Эти вёрсты – Россию –
Хоть за тысячу лет
С бердышом ли стрельца,
Нацепив ли суму –
Прошагать до конца
Не дано никому.
Безнадёжные данники
Отошедших царей –
Перехожие странники
Бесконечных степей.
Лапти, посохи, сёдла...
И в полдневную тишь
Дремлют старые вётлы
Над соломою крыш.
И дороги – как шрамы,
И в стоверстных грязях –
Благолепные храмы
На мужицких костях.
И на вечном распутье
Трёх былинных дорог
Веет странною жутью
Древний камень у ног.
И за сердце когтями
Вдруг возьмёт старина:
Чьи ложились веками
На него письмена?
Кто подвёл без ошибок
Всей истории счёт,
Предназначив наш выбор
На столетья вперёд? –
Видно, доля одна мне:
Надпись острым резцом
Прочитать бы на камне –
Да затянута мхом.
И придётся дорогу
Выбирать наугад –
На побывку ли к Богу,
На свиданье ли в ад?
Что берёг для меня
Шелест летней листвы –
Потерять ли коня?
Не сносить головы?
И не всё ли равно –
Средь вот этих до слёз
Нам знакомых давно
Одиноких берёз?
Словно руки – по ветру
Сквозь струящийся свет –
Тянут тонкие ветви
На прощанье нам вслед.
2000
День сегодняшний
Мы куда-то спешим, мы живём кое-как, мимоходом.
Нас спасают от смерти привычка, судьба и врачи...
Словно в чёрную воду, роняем прошедшие годы,
И один от другого – попробуй, возьми, отличи.
И чем дальше, тем хуже – нам некогда даже влюбиться:
Поважнее дела нам распишут всю жизнь по часам.
Наше время меня подхватило, как хищная птица,
И несёт на съедение жадным, крикливым птенцам...
Брось добычу свою, отпусти, разожми свои когти:
Я не твой, я рождён раньше срока на тысячу лет!
Клювом – в темя, и вниз, и вверху – затихающий клёкот,
Ветер бьёт по лицу, и в глазах кувыркается свет.
Кто не хочет смотреть, кто брезглив – ничего, отвернутся!
А по мне – так пускай: лучше острые камни внизу...
В этом долгом падении, кажется, можно проснуться
И прозреть, и воскреснуть – и мир удержать на весу.
2000
Мир в подарок
Не зная расстояний,
И, может быть, любя,
Я не прошу признанья,
А просто – для тебя
Ручьи, кусты, овраги,
Весь текст лесов и вод
Оттисну на бумаге
И вклею в переплёт.
В твоей высокой власти
Держать весь мир в руках –
Кроить его на части,
Черкая на полях.
Отвлекшись на минутку,
Смотреть со стороны,
А мы в своих поступках
Отныне не вольны.
От линии сюжета
Шаг в сторону – побег!
В упор – из пистолета,
И кровь – в холодный снег.
И кто-то этой краски
Нисколько не жалел,
И тратил без опаски,
И делал, что хотел.
Мы тоже – не жалели,
И всю отдать могли,
Считая в самом деле
За счастье всей Земли
Идти по ней гурьбою,
И жить в её умах,
В одной стране с тобою
И на твоих глазах.
2000
Возвращение
Опять, как ни в чём не бывало,
В орбитах знакомых планет
Весенняя ночь расплескала
Таинственный лунный свет –
По старым раскидистым вишням,
По тёмным заросшим дворам,
И кошки гуляли по крышам –
Как будто по лунным лучам.
Бульвары, тропинки, скамейки
Попрятались в гуще листвы…
Весь мир – разноцветная склейка
Событий, признаний, молвы.
Цветущих каштанов макушки
И звездная пыль в небесах…
Божественная безделушка
В таких ненадёжных руках.
2000
Прощание с ХХ веком
(Декабрь, 2000)
Мрак прорежут морщины:
На мерцанье свечи
Собралась чертовщина
Новогодней ночи.
Загудело, запело
В темноте, и пора
Вспомнить каждую мелочь –
Чтоб дожить до утра.
По былинке, по пуле –
Как жестокий букварь –
Предо мной развернули
Отрывной календарь.
Сколько зла на пути
Повидал этот век?
...Сколько раз шли дожди?
Сколько раз падал снег? –
По ночам бахромой
Замерзал на ветвях,
Сколько раз мы – домой
Из пивной на бровях?
Скольких женщин мы ждали
В темноте у дверей?
Сколько в жизни теряли
Лучших, верных друзей?
Стаи снежных заносов
Убегают во тьму...
Что нам эти вопросы,
И зачем, и к чему?
Вышли бесы на волю –
Воют в стылых печах,
Пляшут толпами в поле
На забытых костях.
И в земле придорожной –
Слышишь? – сколько отрыл
Похоронщик острожный
Безымянных могил?
А изба на отшибе? –
Мой горячечный бред –
Где кому-то на дыбе
Переломят хребет?...
Без ответа – столетье
Пропадает во мгле;
Вьюга, холод и ветер
По замёрзшей Земле.
2000
Программное
Словно Господу челобитье –
Наша летопись прожитых дней.
Здесь сплетаются в узел событья,
Чтобы дать продолжение ей.
Не чернилами – кровью напишет
Мемуары свои голытьба.
Здесь извечною правдою дышат
Наша Родина, наша судьба.
Переулки московских окраин! –
Вы полжизни пешком шли за мной;
Насылали свирепые стаи
Беспощадных метелей зимой.
Летом – прятались в пыльную зелень
В полумраке вечерних часов,
По задворкам в засаде сидели
В ожидании наших шагов –
Чтобы вдруг, все отбросив сомненья,
Точно в узел две жизни связав,
Вырвать силою наше решенье,
На раздумья минуты не дав.
Протянулись вперёд – лет на триста,
И не знают, что лист разграфлён –
Что прижизненно поданы в списки
Ставших былью бессмертных имён.
2000
***
Всякий хоть на минуту, если не на несколько
минут, делался или делается Хлестаковым...
Н. В. Гоголь
У нас теперь – эпоха Интернета,
И нет живого голоса людей…
Приходят времена марионеток,
Пустых шутов, убогих королей.
Народ, бесясь от жиру ли, от мук ли –
Да только забывает божий страх,
И верит глупой, злой, ехидной кукле,
Кривляющейся в чьих-нибудь руках.
Она – ещё с оглядкою, с опаской –
Ворует где-то броское словцо,
В любой дешёвой лавке купит маску –
И спрячет поскорей своё лицо,
Подбрасывает новые идеи…
Но вдруг окажется: на свете нет чудес,
И выдавший себя за Асмодея
На самом деле – просто мелкий бес.
Так повелось у нас. Таков обычай –
В который раз за множество веков,
Обласканный толпою городничих,
На русский трон садится Хлестаков.
Актёр – наместник – царь, взращённый чернью:
Замашки канцелярий и тюрьмы…
И каждый присягнёт ему на верность,
Кусок души ссудив ему взаймы.
Не будет Гоголя, не будет «Ревизора»:
Таких давно приказано – под нож...
И мы, оставшись без его надзора,
Не глядя, верим в собственную ложь.
2000
Иисус
Как роса на ветру, в нашем мире
Пропадает нечаянный след
Войн, народов, царей и кумиров,
И красивых, лживых легенд.
Не сыщись, до славы охотник,
И всю жизнь проживи тайком:
Наш Господь был обычный плотник
И ходил по земле босиком.
И, вкусив нашей жизни бренность,
Он оставил нам весь этот край –
Завещал нам смиренье и бедность,
И земной, и небесный рай –
Всё, что было когда-то прежде,
И ещё принесёт плоды...
Завещал нам свои надежды,
Свой топор и свои труды.
Осуждённый на смертные муки,
Осенил нашу жизнь крестом –
И тогда Ему гвозди в руки
Вбили плотницким молотком.
После ночи сухой и короткой –
Помнишь? – как однажды с утра
На пригреве рыбацкую лодку
Он смолил для Симона Петра…
И от глиняного порога
Уходил за солнцем вослед –
Босиком по кремнистой дороге,
За плечами неся инструмент.
2001
Сентябрь
Когда по осени туман
Повиснет ранний –
Пора гулять по городам
Ненастьям рваным,
Дверям от сырости скрипеть,
Темнеть картинам,
Надеждам тлеть, дивану преть,
Ржаветь пружинам –
Включи компьютер на столе,
Восстань из мёртвых:
«Что происходит на Земле?
Какого чёрта?»
И станет вдруг осенний день
Канвой сюжета –
И разом видишь всю в окне
Свою планету.
Когда событья правят бал –
Не жди отсрочки:
Здесь Мюнхен дело начинал,
И Нюрнберг ставил точку.
То перестрелка, то погром –
И мы там были,
И с каждым разом горшим злом
За зло платили.
И сами – шли порой на нож
Кабацкой рвани, –
Весь этот мир, как медный грош,
Держа в кармане,
Полжизни прокутив сперва,
Дыша сивухой,
Не веря выспренним словам
О силе духа.
А поутру, не чуя ног, –
Вернёшься нищим
В свой уголок, на свой шесток,
В своё жилище…
Не замолить грехов ничем:
Виновен каждый,
А в чём, когда и перед кем –
Уже не важно.
Была столетним мёдом лесть
Столетья кряду,
Но в бочке – ложка дёгтя есть,
И капля яда.
И снова будешь всю подряд
Глотать отраву,
И жить, как прежде, – наугад,
И не по праву.
И всё равно – что век, что час
Впустую тратить:
Пусть этой жизни вам без нас
На дольше хватит.
2001
Прозрение
Тучи убегают толпою,
Ловит солнце каждой каплей Земля,
И густой горько-сладкой смолою
Пахнут мокрые тополя –
Дышат в первый раз полной грудью,
Шелестят посвежевшей листвой,
И под дождь выбегают люди –
В синий омут над головой,
Словно птицы, и каждый тонет
В синеве – там, где больно глазам –
Каплям подставляют ладони,
Лица – падающим небесам.
И свои костлявые мощи
Промочила старуха-Смерть…
Вот и кончилась жизнь на ощупь –
И настало время прозреть.
Без оглядки, без креста, без опаски
Выскочить под дождь без зонта:
Жизнь мудра, жизнь чертовски прекрасна,
И непостижимо-проста.
Свет в ладонях и в глазах – да, я вижу!
И всё явственней в сердце стучит:
Возлюби своего ближнего,
Каждый каждого да простит!
2001
Летний вечер
Эту землю от края до края
Прошагай попробуй, пойди!
И идёшь, то пугаясь трамваев,
То скрипучих шагов позади.
Над деревьями тяжко и грозно
Виснет пасмурная жара –
Ловишь ртом, задыхаясь, воздух,
И сегодня – трудней, чем вчера;
Небеса как будто ослепли,
Никнут вниз – не поднять головы…
Но уже впереди, как из пепла,
Из пожухлой, пыльной листвы
Поднимается в эти минуты,
Входит в жизнь, словно в злую купель,
Жёлто-серый фасад института –
Как не сдавшаяся цитадель.
Здесь нашли, сберегли и собрали
Нашу жизнь из ненужных кусков –
Нас любили. В нас верили. Ждали.
И давали нам пищу и кров.
И пускай ни гроша в кармане –
Снова кругом идёт голова:
Снова вдаль в поредевшем тумане
Морем крыш убегает Москва.
Дальше, в зелени, полугорою, –
Спуск знакомый к зацветшей реке,
Где порою сидели, не скрою,
С банкой тёплого пива в руке.
Мрачный полог листвы, и ограда –
Белый камень над тёмной водой,
И беседки Нескучного сада
В душных сумерках перед грозой…
И одна твоя старая сказка,
Жизнь, с тобой примиряет сейчас:
Этот мир, эти лица и маски,
Был придуман же кем-то для нас? –
И спокойно, не прячась, не мучась,
Будто нашим завлабам под стать,
Принимает, шутя, эту участь –
Не отделаться, не убежать.
И когда-нибудь нас не будет –
Но останется весь этот ряд
Пёстрых судеб, и лица, и люди,
И вода, и Нескучный сад…
Так бывает со всеми, поверьте!
Так бывает всегда и везде –
И отказываешься от бессмертья,
Чтоб черкать второпях по воде.
2001
Наболевшее
Мы, устав от жизни, искали
Рай вблизи родных берегов,
Рай в своей земле – а попали
В заповедную Страну Дураков.
Заплутали, заблудились, пропали –
Ни за грош, за здорово живёшь:
Карту здесь увидишь едва ли,
И дороги назад не найдёшь.
Здесь стесняются во многом признаться,
По полям давно не ходит коса...
Здесь люди разучились смеяться
И смотреть друг другу в глаза.
Жнёт бескрайние нивы деревня
В декабре, не разгибая спины,
Золото растёт на деревьях –
Оттого и не имеет цены.
Староста ворота запер и запил,
И дремучая нищета
На рассвете выползает на паперть –
Славить Господа Бога Христа.
Ссорились, дрались, пели хором,
И под вечер разбрелись наконец...
Здесь в приказчиках у местного вора
Ходит именитый купец.
Сами догадайтесь невольно,
Кто стоит у них за спиной:
Вор назначен городским головою,
И разбойник – верховным судьёй.
Здесь у мёртвого камня дорогу
Спрашивал какой-то простак,
Здесь в церкви торгуют Богом,
И в ратуше открыли кабак.
Запружается телегами площадь,
Носит сплетни босоногая рвань,
И в толпе палач и доносчик
Собирают здесь обильную дань.
То-то хватит на торжище смеху:
До рассвета эшафот возвели
И в базарный день на потеху
Резали, казнили и жгли.
Ветер землю выдувает и сушит,
И колодцы пересохли до дна...
Здесь кабатчику бессмертную душу
Отдавали за бутылку вина.
На несчётные вёрсты простёрся,
Протянулся на двенадцать веков –
В нём уже не заходит солнце –
Край непуганых дураков.
Как хотят, так нами и вертят –
То в Москве, то на Колыме...
Здесь живёшь, стиснув руку на сердце,
Как в плену, или как в тюрьме.
2001
Живущим в эпоху перемен
Сырая ночь раскинулась, как площадь,
Туда – до горизонта, и ещё…
Я наше время пробовал на ощупь
И примерял, как ношу, на плечо.
Мы все идём дорожками кривыми,
Окольными путями, в темноте,
Лишь избегая встречи с постовыми,
Что каждый друг от друга в полверсте.
И кажется, скрещенья улиц старых,
Уснувших и притихших в поздний час,
Ночные невоспетые бульвары –
Завещаны хранить от смерти нас.
Наш путь по ним попробуйте, измерьте!
Впотьмах не заблудиться здесь нельзя.
Здесь получают ордер на бессмертье
Герои, современники, друзья.
И в этом – жуть, и умыслы, и судьбы,
И тайный замысел вскормившей нас страны:
Всё решено, и выбора не будет,
И цель ясна, и вы обречены.
Случилось так: мне с ними по дороге,
И тем я жив, и только тем горжусь,
Что я средь них – один из очень многих,
На них равняюсь, к ним принадлежу.
И нам дано увидеть, как, нетленны,
Из мелочи, из вечного зерна,
Непрошены, рождаются легенды,
И боги получают имена.
Мы все приметы сложим здесь по крохам –
Всю соль земли, всю синь родных небес –
Чтоб не дворец, не памятник – эпоху
Построить и оставить по себе.
Мы новые дадим определенья
Любым вещам, каких ни выбирай –
Всем поискам, паденьям, преступленьям,
Всем крайностям, что били через край.
Я слыл средь вас бродягою, повесой,
Я никогда семь раз не отмерял –
И наугад кроил, наотмашь резал:
Сгодятся, чтоб пойти на матерьял,
И самый воздух, и мечты, и люди –
И пред соблазном мы не устоим,
И сколько можно мимолётных судеб –
Увековечим и обожествим.
Но замысел прочнее был и проще:
Здесь всё и вся, не сыщется изъян! –
Мы вместе станем чернозёмной почвой
Для вымыслов, для слухов, для семян.
Картина всё фатальней, всё страшнее,
И наше время требовало жертв,
И становилась ярче и яснее
Штриховка незнакомых новых черт.
Семнадцатому году наподобье,
У изумлённых граждан на глазах
История писалась нашей кровью,
И внятен был весь ужас и размах.
И вот теперь, в её анналы вхожи,
Как трирский бюргер вхож к себе домой, –
Мы тоже соучастники, мы тоже
Не выслужим, не выпросим покой.
Убийства, войны, ложь, грабеж, пожары…
Всё на себя возьмём, весь смертный грех,
Пойдём на суд грядущего, и кару
Безропотно снесём – одни за всех.
И даже если просто – самозванцы,
Шуты, холопы, негодяи, голь –
На плечи взвалим время и пространство,
И если некому – сыграем эту роль.
Столетия – как звук тяжёлых капель…
И как тут быть, как отблагодарить
Своею жизнью нам тебя, Создатель,
За неоплатную возможность жить?
2001, 2006
Обречённым
Над измятою гладью солёных вод
Разлился ненастный закат...
Корабли уходят в далёкий поход –
Чтобы больше не вернуться назад.
Что их ждёт за горбом неизвестной Земли,
И куда держат путь наугад?...
Пропадают в тумане седом корабли –
Чтобы больше не вернуться назад.
Их могилою будут воды древних морей;
Перед смертью любой одинок –
Скоро кости шпангоутов, досок и рей
Занесёт прибрежный песок.
Тяжко дышит холодный, седой океан,
И высокие мачты скрипят...
Тяжело осев, идёт караван –
Чтобы больше не вернуться назад.
Собираются тучи над морем вдали...
Дайте бросить последний взгляд!
Ловят ветер, кренясь, в паруса корабли...
Ни один не вернётся назад.
2002
Современникам
Что сказать? мы друзья – и не боле,
Но в простом пожатьи локтей
Вы теперь навсегда – боль от боли,
Кровь от крови, плоть от плоти моей.
Очевидцы великой эпохи,
Мы её не бросали в беде –
Собирали несчастные крохи
Для свидетельства на суде.
В новом времени, в звёздном зале,
То ли в шутку, то ли сердце скрепя,
Мы своей вины не признаем –
Но чужую возьмём на себя.
Мы не знаем тлена и бренности:
С первых наших пелёнок живём
За пределами современности,
И, как дети, играем с огнём.
2002
В наше время
Я Богу благодарен
За каждый лишний день:
Бежишь к метро в угаре
Дорог и площадей.
Повсюду тьма народу –
Пройти едва-едва!…
Без этих пешеходов
Куда бы ты, Москва?
Торопится весь город:
У всех – свои дела,
Свои друзья и споры,
И место у стола.
Идёшь Нескучным садом,
Шагаешь по Кольцу –
Весь мир тебе награда,
Весь мир тебе к лицу.
Звенят, гремят трамваи,
Копры с оттяжкой бьют,
Стучат, вгоняют сваи
В тугой московский грунт.
Долой твои заботы!
Ты – наш, когда, пыля,
Вокруг кипит работа
И строится Земля.
2002
Новогодняя сказка
Пушистый снег, косматый иней,
И в сером утреннем окне –
Весь город, словно бы на льдине,
В бескрайней, белой, злой пустыне,
Со всеми странными своими
Людьми дрейфующий к весне.
Но до весны ещё далече.
Ещё пугает длинный вечер...
Вокруг по улице бегом –
Шагов рассыпаны осколки –
Несут заснеженные ёлки,
Пустеют кухонные полки –
Хоть покати по ним шаром.
Хлопот нам всем с лихвою хватит –
Иначе что за Новый год?
Он как всегда чертовски кстати –
Он снова повод даст потратить
Зарплату за квартал вперёд.
Битком набиты, ломятся витрины,
На всех лотках под снегом – апельсины,
И продавщицы радостно щедры.
Во всех орехах ядра – изумруды,
И дети верят в ласковое чудо,
И будут верить дальше – до поры.
И мы для них – бегом по магазинам
За новым чудом бабушки Арины;
Снуют вокруг, не мешкая ни дня,
Уже с утра несчётно мест обегав,
Прохожие, засыпанные снегом,
И возле рынков – гам и толкотня.
Пускай бегут, пусть их язык занозист,
Зато их лица, щёки на морозе! –
У всех кругом румянец – маков цвет…
А вдруг – обман, а ну как всё серьёзней?
А ну как под румянцем – морды козьи
До времени не кажутся на свет?
Клыки кабаньи, перья, клювы птичьи…
А ну как разом – вывернут обличье,
Бесовским вихрем кинутся на нас –
И сброшены личины человечьи,
И кто-то в морде прыгает овечьей
Лжедмитрием, восставшим в сотый раз.
И в сотый раз – опять одно и то же –
Бесовский хохот, визги, крик: «Лови!»
Я не могу смотреть без дрожи
На их сермяжные одёжи,
На эти куртки чёрной кожи
Без ненависти и любви.
Их что ни день – нужда по свету гонит,
В них снова подлость ищет короля...
Чьё злое сердце их беда не тронет?...
И в их руках, на их ладонях –
Вся маленькая, хрупкая Земля.
Но кто они? – рабы? калеки?
Расстриги? боги? – человеки! –
Здесь все, кто много лет назад
Не вышли из Варягов в Греки,
И вот остались без опеки,
И вот – куда глаза глядят.
Но где-нибудь – друг друга встретим:
Есть, слава Богу, на примете
Одна особенная ночь –
Такая ночь, когда мы вместе,
И надо всё простить, хоть тресни,
И на порог – лишь с доброй вестью,
И весь разлад – наотмашь – прочь!
Пусть скоро будни нас закрутят,
До дна достанут, взбаламутят,
И я опять такой-сякой…
Пусть снова – снег косой линейкой,
Болят виски, и ни копейки
Опять не сыщешь за душой,
Пусть всё давно перегорело…
Ну что ж – вздохнём, и вновь за дело –
В работе, в хлопотах, в семье –
Все в долгом плаванье к желанной,
Пока ещё такой туманной,
Прекрасной и обетованной –
Далёкой, как мечта, земле.
2002
Пока не похоронен последний солдат
Война не кончилась, пока не похоронен последний убитый на ней солдат.
Поисковая работа начинается с архива, изучения документов, которые позволяют конкретизировать территории, где шли ожесточенные бои. Затем в эти места отправляется разведка - один или два поисковых отряда с целью установления контакта с местными жителями, которые являлись свидетелями тех событий и могут рассказать о местах, где остались лежать останки бойцов - в окопах, воронках, блиндажах. Именно местные жители оказывают неоценимую помощь в работе отрядов. После установления таких мест руководители поисковых отрядов обращаются в местную администрацию, чтобы сначала получить разрешение на раскопки, а затем должным образом предать земле останки солдат…
Можно любить и мечтать,
можно жить и жалеть.
Можно, как в детстве – мать,
звать к изголовью смерть.
Подламывается, как лёд,
измученная тишина:
память не знает пощады,
старость не знает сна.
Составлен список потерь –
и не затеешь спор…
Есть места, где Война
не кончилась до сих пор.
И не проси – простить,
отдать на откуп годам:
кому-то надо платить
по неоплатным счетам.
Кто возьмётся судить?
Чьим родным написать –
кому из нас суждено
вновь и вновь умирать?
Ветер гудит в ветвях,
в страшных ночных лесах,
в той бездомной глуши,
где остался мой прах.
Снова – осенняя хмарь,
снова – ночь без огня…
Тысячу раз меня
не приняла земля.
В эту темень и глушь –
марш-бросок наугад:
снова становится в строй
Непогребённый солдат.
Снова звучит в ушах –
снова меня нашёл –
шум ночного дождя,
голос сожжённых сёл.
…Северная река.
Снова придётся вброд.
Винтовки над головой
держит погибший взвод.
Снова – вода по грудь…
Может быть, примет нас
измученная земля
в тысячу первый раз?
2004
Кровью мир умоется
Кровью мир умоется,
Чёрт-те что деля…
Эх, святая Троица,
Грешная земля!
Колотили минами,
Рвали на куски,
Кровь мешали с глиной
И с дерьмом мозги.
Дым в траншеях узких,
И железный дождь
Сёк, дырявил бруствер
И людей – насквозь.
Падала, горела
От разрывов мгла,
В небеса летела
Клочьями земля.
Огненной штриховкой
Отмахнёт коса –
Всей артподготовки
Вечных полчаса.
Висла пыль над степью –
Жёлто-серый холст.
Поднимались цепи
Сразу в полный рост –
За завесой дыма –
И пошли на нас…
Кто им там, незримые,
Отдали приказ? –
И, кромсая зрение
Блеском тесаков,
Бросят в наступление
Потных мясников.
Рукава закатаны,
Бляхи на ремнях,
Каски, автоматы,
Мундштуки в зубах.
По густой, кровавой
Каше – сапоги…
На колючке ржавой
Поразвесь кишки!
Огненные жала
Взрежут окоём:
Встретим их кинжальным
Залповым огнём.
Взведены гранаты…
«Боже! помоги!!!»
В ход пошли лопаты,
Финки и штыки.
В дебрях развороченных
Блиндажей, траншей
Резались – до ощупи
Кадыкастых шей.
За железным лязгом
Глохнут хрип и мат.
Покатилась каска –
И в щепу приклад.
Блеск свирепой стали,
Штык скрипит о кость –
Мы зубами рвали,
Раздирали плоть.
По телам упавших –
Пыльная кирза…
Всаживали пальцы
В глотки и в глаза.
…Как всё это глупо!
Не ищи живых:
Лишь в обнимку трупы
Наших и чужих.
Кто им всем могилы
Будет отмерять?
Сколько нас здесь было? –
Некому считать…
Хрип смертельно раненых
К вечеру утих…
Смерть судила правильно,
Примирила их.
2001
Воскрешение
Нынче утро хрупкое, как стекло.
Окна открыты, выстужена квартира…
В эту странную осень – как меня занесло?
Как мне быть с этим миром?
Для его красоты не найдётся слов,
И ещё не придумали словам замену.
Но сегодня с ним расплатиться я готов –
Я сегодня всему, наконец, узнаю цену.
Это солнце осеннее нынче почём?
Иней на траве, ласково-серебристый?
…Выйду в парк, подмету плащом
С сонных аллей жёлтые листья.
Вся цена – пустяки! – легче, чем грош отдать –
Всё, что было, забыть, с самым родным проститься,
Всё, что любил, всё, чем жил, потерять –
И снова, с нуля, в эту жизнь влюбиться.
Мне улыбаются ряды берёз,
Ивы берут меня на заметку.
Отвожу от лица, словно прядь волос,
Рыжую ветку.
Скоро кончится солнце, скоро ветра придут:
Близится зима татарским набегом…
Некуда деваться, деревья ждут
Тёмных вечеров, ждут мороза, снега.
Но не вечны беды, и сегодня мы все могли б,
Выйдя во двор, услышать, как по секрету
Несколько старых столетних лип
Нам обещают дожить до лета.
2004
Утро
…Над спящим городом вдали горит рассвет.
Объятья ночи медленно слабеют.
Ещё безлюдны скверы и аллеи,
И от росы весь мир как будто сед.
На это утро нет расходных смет,
Составлен ли бюджет? – Бог весть – но разом
Погаснут фонари, и с полуфразы,
Издалека – затеплится сюжет.
Знакомый парк вдали в туман одет,
И нет прозрачней неба над домами…
Послушайте: неслышными шагами
На город надвигается рассвет.
Под взглядом бледно-синей высоты
Здесь все движенья лишни и нежданны,
И все черты обманчивы и странны,
И улицы туманны и пусты.
Последние, пророческие сны,
Короткое, обманчивое лето…
И сходятся с закатами – рассветы,
И всё вокруг – в тенётах тишины.
Она весомей, чем любой предмет:
Глаз ночью не сомкните, и проверьте –
И кроме стука собственного сердца
Ни звука не услышите в ответ
На чьё-нибудь пугливое: «Привет…» –
Не дышат даже старые скворечни,
И птичьи тополя Замоскворечья –
Бессменные хранители примет.
И кто-нибудь укутан и согрет –
Последние короткие мгновенья,
В последнем ожиданье пробужденья –
Надежд и встреч, наград, стихов, анкет.
И хочется из дома выйти вслед
За гаснущею утренней звездою…
И ждать всю ночь, и ждать всю жизнь порою,
Как лета – осенью, как снега ждут весною –
Когда на Землю спустится рассвет.
И не по дням порой, а по часам –
Вот так вот жить, и невзначай влюбиться –
Влюбиться в эти улицы и лица,
В тех первых пешеходов по утрам…
Тех, кто не верит выспренним словам,
А лишь мечтам,
Ветрам и непогодам,
Кто ждёт чудес в любое время года,
И дождиков по чётным четвергам.
Но этот мир достанется не нам,
Когда земля вздыхает полной грудью,
Когда вот-вот проснутся наши судьи –
И будут расходиться по местам.
Нас судят по поступкам и делам,
Не по статьям, без дальнего расчёта –
Зачем мы здесь? Годны ли мы на что-то?
Нужны ли мы – или никчемный хлам?
И не ведут беседы по душам,
И ни секунды нет на оправданье –
Как будто не пришедшим на свиданье,
Как будто проигравшим игрокам.
…Над спящим городом безумствует рассвет –
По небесам раскинулся пожаром,
Подкрадываясь, вспугивает пары –
И вырывает с кровью чьё-то: «Нет!…»
Одни законы правят много лет:
Влюблённые в любви не признаются –
Встречаются, стесняются, сдаются…
Гуляют до рассвета, расстаются,
И вновь встречают – завтрашний – рассвет.
Над самой беззащитной из планет –
Всесильные! – да будет ваша воля,
Испившие из общей чаши боли,
Палач и воин, Гамлет и Макбет…
Корнет, учёный, пахарь и поэт!
Горит заря на северо-востоке…
Нет-нет, неправда – мы не одиноки:
Всё это – вздор, всё – выдумки газет.
И кто-нибудь, проснувшись, трёт виски –
И ищет аргументы в вечном споре...
Стакан воды. Во рту и в сердце – горечь,
И низкие, худые потолки.
И раздаются первые шаги
По тихой мостовой, по назначенью,
Торопятся – по высшему веленью,
По мановенью чьей-нибудь руки.
И ты идёшь по кромке бытия –
И обгоняешь утренний автобус,
И под ногами, словно школьный глобус,
Чуть-чуть качаясь, вертится Земля.
И можно, разглядев на ней, узнать –
Узнать двоих на нашей остановке,
Узнать себя – влюблённым и неловким,
И эту девочку – и что уж там скрывать!
И, разбежавшись, ноги оторвать
От голубой поверхности планеты –
Пусть умереть в полёте, но рассветы
Теперь несчётно раз на дню встречать,
И ненароком время обогнать,
И там, на двух гагаринских высотах,
Вдруг вспомнить всё – все беды, все щедроты –
Не оценить, и не пересчитать.
В груди как будто чувствовать стилет,
И вниз смотреть замёрзшими глазами,
И видеть всё, что вечно будет с нами,
Родней чего во всей Вселенной нет –
Всей этой жизни призрачный балет…
И тот автобус где-то в отдаленьи,
Как через улицу шагают тени,
И как над крышами горит рассвет.
2002
Молодость
Как ни крути, а всё же молодец
Заведующий судьбами земными:
Одни впадают в детство под конец,
Другие – умирают молодыми.
Постой, остановись! Взгляни вокруг –
И ты поймёшь, как значима беспечность,
Что старость – кратковременный недуг,
А молодость – синоним слова "Вечность".
И чем такой, скажите, жребий плох? –
Застать врасплох бесплотную химеру –
Прожить за вечер несколько эпох –
Эпоху Мандельштама – и Гомера.
Ни чёрточки, ни мига не забыть –
И всё простить, пока ещё не поздно,
Кумира и врага не сотворить,
И дальше жить, не сдерживая слёзы –
Как в будущем, как в сказке, как во сне –
Чтоб в такт попасть безумствующим сердцем –
Двум-трём шагам Армстронга по Луне,
Двум-трём шагам по комнате – младенца.
Такими мы запомнимся – навек...
Короткий век – но нам ещё по силам
Пойти пешком за тридевять парсек –
И что с того? И дальше заносило!
Всего пятнадцать?! – миллиардов лет.
Туманностей растрёпанной причёской
Кивает Мироздание нам вслед
Знакомой милой взбалмошной девчонкой.
Приветствую, n-мерность бытия!
Вот-вот Земля отпустит нас из плена –
И молодость закончится моя,
Но лишь начнётся – молодость Вселенной.
2006
Предчувствие
Огни кварталов ложкой
Отчерпывает тьма:
Проторенной дорожкой
Объявится зима –
Крошить метелью дали
И как не наяву
Вычёркивать детали
И общую канву.
И от её исчадий
Все двери – на замке,
И город в снегопаде –
Как муха в молоке.
И поздно вырываться,
Трясти душевный хлам:
Зима заставит сдаться,
Забиться по углам.
Кто явится – непрошен,
Другой – давно пропал...
В снегу по крыши, брошен
Столичный автопарк.
И небыли и были
Здесь равно не в чести.
Снега похоронили
Трамвайные пути –
И в сумерках нечётких,
Оборвана давно,
Валяется проводка
Спиралями Бруно.
Торчат в снегу по шею,
Дома – как блиндажи.
Прокопаны траншеи,
Расставлены "ежи".
И где согреть ладони,
Куда уйти от зла? –
В последней обороне
Последнего тепла.
2006
Бутылка «Гиннесcа»
Надо же – нечем напиться!
Рельсы – валдайским лесом.
Бегу от бывшей столицы
Бешеным «Невским экспрессом» –
От ветра, воздуха невского,
От камня, лаптями протёртого –
Подальше от Достоевского,
Подальше от Бенкендорфов.
Да, мы хватили лишку:
Помнишь, как между столиков,
Пряча топор подмышкой,
Мимо прошёл Раскольников?
Мы уходили дворами,
От липкого страха трезвели:
Весь вечер таскался за нами
Мертвец в обветшалой шинели.
За каждым углом – наготове
Стаи теней крылатых…
Спас на Крови, как кровью
Из раны, облит закатом.
Октябрьская поножовщина...
Здесь всегда где-то рядом
Не выжившие в ежовщину,
Не выжившие в блокаду.
Сколько вытерпел, вынес –
Вышел в нашу эпоху…
Нынче здесь варят «Гиннесc» –
Варят, признаться, плохо.
Гордый, высокий, жалкий –
Сколько тебе не простили?!
Нынче здесь варят «Балтику» –
Лучше бы не варили.
Обитель ангелов пленных,
Рискнувших слететь пониже…
Фасады дворцов надменных
Над лабиринтом хижин –
Бедный северный город!
Сколько сытых прищуров:
Ишь как радеют воры
За веру и за культуру!
За милю поживу чуют –
Сошлись, собрались гурьбою! –
Из-под полы торгуют
Нашей с тобой судьбою.
Милый твой абрис чёткий…
И чтобы не стало гаже –
Лучше я выпью водки
Подальше от Эрмитажа.
2006
Прощание
…Снова я живу среди людей.
Вот опять повысили зарплату…
Только год от года всё сильней
Красное смещение заката.
Всею жизнью – чёрт возьми, измерь! –
Самая надёжная из практик! –
Силу расставаний и измен.
Скорость разбегания галактик.
И ответишь – «быть или не быть»:
Средь вопросов вымученно-пресных,
В вечном уравнении судьбы
Ты и я – два новых неизвестных.
2007
Пропавший без вести
Зима как на картинке –
Толпой в ненастной мгле
Торопятся снежинки –
И люди на Земле.
Их так несметно много,
И как бы это им:
«Кончай судить другого,
И будешь не судим»? –
Чтоб где-то между прочим,
За общим бы столом,
Чтоб как-нибудь попроще –
Об очень непростом.
Но сколько слов ни скажешь –
Всё выйдет невпопад:
Прицелишься – промажешь! –
И будет снегопад,
Свалившийся не к сроку,
Когда в душе темно,
Как будто ненароком
Подглядывать в окно,
Подмигивать скабрезно:
Мол, нас не обмануть! –
И гонит из подъезда –
Хотя б куда-нибудь!
И кто-то смотрит в спину,
Прищурившись слегка…
Сегодня, чтобы сгинуть,
Довольно пустяка –
Всего лишь с лёгким треском,
Рассудку вопреки
Отдёрнув занавеску
Дымящейся пурги,
Вдохнув чуть-чуть поглубже,
Шагами ночь деля –
Окажешься снаружи
Земного бытия.
2007
10-е сентября 2001-го
«Ты что замыслил?» –
Шум и кутерьма.
«Пишите письма! –
Буду вам весьма
Признателен…» –
Почти что не обман! –
Старательно
Пакуя чемодан,
И на примете
Адрес деловой –
Земля, Нью-Йорк, Манхэттен –
Боже мой!
И снова
Я – на N-ской авеню…
Хоть два-три слова! –
Вечному огню…
И память – в дырах.
Только – долгий взгляд
В последний, мирный,
Гаснущий закат…
Прозрачно небо.
Первая звезда
Из ширпотреба
Брошена с моста
В зенит –
И отражается в воде,
И мост звенит
На страшной высоте –
Качается…
Прохожие снуют.
Встречаются,
Надеются и ждут.
Вдогонку –
«Эй! как звать Вас – величать?!» –
И звонкий
Смех –
И хочется кричать,
Вон тот ларёк поджечь,
Витрины бить…
Кого-нибудь –
Сберечь,
Предупредить!
Они не слышат:
Вечный шум и гам…
Живут и дышат,
Едут по делам.
И с вами – где-то
Встретил на беду! –
Одну планету
И одну судьбу
Деля, хлеб-соль
Преламываю я,
И ваша боль –
Давным-давно моя.
И путь размечен,
Вычерчен, учтён –
И этот вечер
Тоже обречён,
И выжжена
Душа, и ночь близка…
И кто-то выживет –
Но не наверняка.
И будущее
Косится на нас
Из обречённых
Скорбных
Чёрных
Глаз.
2002, 2007
Египетские пейзажи
Жара и сушь. Весь мир – моря песка...
Песок хоронит знанья, храмы, троны,
В песок уходят царства, фараоны...
Слова и судьбы. Годы и века.
Крестьяне и рабы – невысока
Была цена: всё кануло из виду
Во мгле времён... но держат пирамиды
Песчаных дюн несметные войска.
Пустыня будто плавится вдали...
Мы брошены в великое молчанье,
И, вырезан из ткани мирозданья,
Над бездною парит клочок земли...
Давно следы людские замели
Горячие ветра – дыханье Сета…
Песчинкой в небо падает планета –
И жертвы ждёт и дышит пустота.
И горизонт – последняя черта,
А там, за ним – щербатые ступени,
Ведущие в Долину Смертной Тени –
Жестокие, безводные места,
Куда спуститься, душу укрепя,
Придется – как по лезвию стилета,
И как на зуб фальшивую монету
Которая попробует тебя.
И сброшена земная мишура,
Давным-давно отставлены кумиры…
Часы идут – и вот над бренным миром
Ударом гонга падает: «Пора!» –
И гаснет день, как отблески костра,
В полёт сорвётся сонм теней крылатых –
К обрывистому берегу заката
Свою ладью причаливает Ра.
2010, 2022
Двое
Злое небо над головою,
Над несчастной больной страной…
В этом мире нас – вечно двое,
Неотступно сводимых судьбой.
Мне – чужой, неотвязной тенью
Суждено за тобой плестись –
Мой прекрасный, беспечный гений,
Упоённо влюблённый в жизнь.
Пусть нам падать, вставать, оступаться,
Как по талому льду скользя –
Только б там, на краю, удержаться:
«Друг мой! стой – дальше нам нельзя!»
Он зовёт меня, он мне не верит,
Надо мной смеётся до слёз…
Моцарт, Моцарт, я – твой Сальери,
Я Иуда – будь ты Христос.
Кто стреляет в лицо, кто – в спину,
Кто-то – всё ещё ждёт чудес…
Будь ты Лермонтов – я Мартынов,
Ты мой Пушкин – я твой Дантес.
Страшный, проклятый, окаянный,
В казематный глухой коридор
Я ко многим входил безымянным
И зачитывал приговор.
Только я – твой последний попутчик,
За тобой отряжён в патруль –
И на стенах ложились кучно
Пятна крови и дырки от пуль.
Может быть, нас Господь оставил?
Может, зависть – смертельный яд?...
Только помнится имя: «Авель!»
И надломленный голос: «Брат?...»
И пускай вселенская вьюга
Нас просеет сквозь решето:
Всё равно мы с тобой друг без друга –
Никуда. Никогда. Никто.
2007
Новая Гоморра
Драконьи зубы – время сева!
Мой друг, не будь слугой судьбе:
Ведь переполнить Чашу гнева,
Быть может, выпало – тебе.
Оглядываясь, лезет в норы
Бомбоубежищ высший свет:
Где будет новая Гоморра? –
В Нью-Йорке? Питере? Москве?
Гроза встаёт над окоёмом –
Всё ближе, ближе, а потом
Господь ударит Землю громом,
Как грешницу стальным прутом.
И за поруганную веру,
За козни выборных князей
Прольёт над нами дождь из серы,
Из крови, трупов и камней.
Царапайте ногтями стены,
Кто заживо погребены
В тоннелях метрополитена,
Застигнутые в день войны.
Да полно: все равны за гробом! –
И снова зло врачуют злом,
И оседают небоскрёбы,
И рушится второй Содом.
И кто-то, благостен и светел,
Пытался, верно, нас спасти –
Но праведников на планете
Не насчиталось десяти.
2006
***
Ничего мне на свете не надо,
Никого не прошу ни о чём –
Только б, кажется, чувствовать рядом
Чьё-то дружеское плечо.
Да не видеть, как, оружие роздав,
Новые калифы на час
Слов своих не бросают на воздух –
Друг на друга кидают нас.
Верный раб принимает муку,
И целует хозяйскую плеть,
И, как пёс, по первому звуку
За неё готов умереть.
И последнюю справедливость
Сам растопчет и отдаст на поток...
Окажи мне, Господи, милость,
Дай свободы – хоть бы глоток!
Этот день настанет, нечаян,
Для поруганной, рабской земли:
В голос разрыдается Каин,
И палач возжаждет петли.
Станет правдою старая сказка,
Сочинённая неспроста;
Царь царей потеряет маску,
Превратившись в площадного шута.
Соберутся толпы нищих и пьяниц –
И юродивый вершит правый суд.
Станет жалок и нем самозванец,
И анафему ему пропоют.
И качнётся твердь под ногами
В час, когда, изошед из людей,
Бесы, что глумились над нами,
Возвратятся в облик свиней.
Да, вокруг пустота – не сахар:
Не останется даже слуги –
И диктатор побелеет от страха,
Прячась в собственные сапоги,
И бессмертный сказочник снова
Лечит смехом застарелую боль:
Мол, сегодня, в половине шестого,
Изгнан городом голый король,
И неважно – русские, немцы…
Внятен каждый вздох, каждый слог.
Истину устами младенца,
Может быть, нам поведает Бог?
И пускай кое-как, бестолково,
Прожит век втихомолку, тайком –
Все равно не последний! – и новый
Начинается за углом.
2001, 2022
Гроза над Москвой
(Городская баллада)
Подумать только: да, мы жили! –
За жизнь втридорога платили,
Бывало, вместе пиво пили,
Слегка нагуливали жир…
В Нескучный сад гулять ходили,
Одну на всех судьбу делили –
И наш невыдуманный мир,
Что нам попортил столько крови –
Но что поделать? – «С’est la vie!» –
Не зря он вечно наготове:
Нас ловит за руку – на слове,
На объяснении в любви.
А сам – известный старый склочник! –
В ответ объявит нам войну –
Испытывает нас на прочность,
Отыскивает слабину.
Нас всех подряд в мерзавцы прочит,
В ответ на зло добра не хочет…
Опять Шемякин суд хлопочет –
Что б нам ещё вменить в вину?
И в оборот берёт всё круче,
И тяжкий выбор будет мучить –
И надо ввязываться в спор.
И тут пойди придумай лучше,
Чем вновь идти наперекор.
За хвост ловить счастливый случай?
Но наплевать на нашу участь! –
И огнедышащие тучи
Приходят с Воробьёвых гор.
И небо – жёлто-неземное,
И кем-то впаяны в пустое,
Приговорённое, немое
Мгновение предгрозовое
Антенн застывшие кресты
Над всею старою Москвою,
И веет пыльною жарою,
И между небом и рекою
В полёте замерли мосты.
Вот первых робких капель стайка…
Неосторожная хозяйка
Спешит скорей закрыть окно:
С размаху ветер рамой стукнет,
Вот-вот, разверзшись, небо рухнет,
И что-то будет, и на кухне
Тревожно и полутемно.
…И дом шатнётся от удара,
Пойдёт скрипеть паркетом старым –
Как шхуна в бурю, ляжет в крен.
Туда, сюда, как будто пьяный,
И вслед, прорвав посты охраны,
Рубеж дверей, препоны стен –
Войдёт непрошенный, незваный,
Густой, холодный, окаянный
Сквозняк грядущих перемен.
Прохватит грудь сухим ознобом,
Продует старые трущобы,
Пятиэтажки, небоскрёбы,
И небо – сплошь черным-черно…
Куда бежать, куда деваться,
От блеска молний где спасаться? –
В подвал? в убежище? в метро? –
Когда разбойничьей эскадрой
Гроза осадит Третий Рим.
В стволы закатывают ядра,
Чтоб нас швырнуть в огонь и дым.
И все бойницы на примете,
И где взять пороху – ответить?
И тучи, строем взяв под ветер,
Ударят залпом бортовым –
Прямой наводкой – по балконам,
Жильцов разгонят по углам –
По нашим ветхим бастионам –
Квартирам, лестницам, притонам,
Пивным, гостиницам, дворам,
По государственным конторам,
Ларькам, подъездам, рынкам, норам,
Бульварам, скверам, чердакам –
По постсоветскому пространству,
Мещанству, скаредности, пьянству,
Чиновничьему злому чванству
Гнилых отборнейших кровей,
Мздоимству, лести, горлопанству –
И тут попробуй, уцелей.
Но мы судьбе в глаза глядели,
Чужих поблажек не хотели,
Спокойно шли под град шрапнели,
Сквозь ураганную пальбу:
Пусть нам ошибок не прощали…
Ну что ж – мы сами выбирали
Планету, время и судьбу.
Пускай сгниём, исчезнем, сгинем –
Свою последнюю твердыню
На предпоследнем этаже
Назло кликушам не покинем –
И поздно, кажется, уже –
В прицелах демонов крылатых…
Ну что ж – последние солдаты
На обречённом рубеже.
Давайте, видимо, прощаться:
Какая в окна льётся тьма!...
Но стойте: рано расставаться –
И так весь мир сошёл с ума!
Гостям придётся задержаться,
Когда такая кутерьма
По крышам бьёт картечью града –
Садимся в долгую осаду,
Который час считаем кряду
Разряды молний шаровых…
Хозяин, брось чесать затылок:
Ну что поделать – шесть бутылок
И два зонта на шестерых.
И вот – как будто в амбразуры,
Поверх трагедий, в шесть прищуров
Посматриваем на разгром –
И пьём, как встарь, холодный рислинг,
И я без вас, друзья, немыслим –
И пусть за первым же углом
Объявит вечный мрачный гений
Очередное представленье –
Афишей смут и преступлений
Нас не застать уже врасплох:
Ну что поделать с нашей ленью?
Мы столько видели падений
Таких незыблемых эпох.
Плевать – хоть завтра по сюжету
Пускай потребуют к ответу –
По делу или по навету,
Да только – всех долою с глаз! –
За нашу вечную беспечность,
А нам оправдываться нечем,
И грозы над Замоскворечьем
Ворчат и сердятся на нас –
За наши старые проделки,
За все пивные посиделки,
За все разбитые тарелки –
И как не лень по пустякам!
Уже самих себя не слышат,
Стреляют молниями в крыши –
Вот-вот исполнят кару, свыше
Давно назначенную нам.
И в том огне не сыщешь брода…
Но оглядись по сторонам –
Кругом по краю небосвода
Торчат себе громоотводы…
Стихает ветер, и природа
Не верит собственным глазам.
Поди пойми их – что случилось?
Да только сменит гнев на милость –
Мол, не доказана вина! –
Дождём омытое пространство
В божественном непостоянстве…
И глядя в небо из окна –
О, сколь отходчиво изменчив
Его характер непростой –
По десять раз порой за вечер
То рай, то ад нам был обещан,
И в этой бездне грозовой
Мы вдруг узнаем – наших женщин –
Всех тех, которые собой
Пополнят списки обречённых –
Антуанетты, и Мадонны…
И наши матери, и жёны,
Назначенные нам судьбой.
Любовь не станет ждать без дела –
Выцеливает нас умело:
Ей что ни лоб, то крестик мелом –
Ну никакого нет житья!
И мир напуган и встревожен,
Но ей противиться не может,
И ощутима всею кожей
Вся предрешённость бытия.
Быть может – нашего паденья,
Быть может, мы – всего лишь тени…
Но вдруг раздастся трель звонка –
И ты уже бежишь в смятенье
За незаслуженным прощеньем –
И как надежда на спасенье,
За дверью – хруст дождевика.
Глаза в глаза – огнём крещенье.
Сгорят невнятные сомненья,
И только-только б не забыть –
Не список наших прегрешений,
А встать пред вами на колени,
И на коленях попросить –
Нет, не любить нас – вот такими,
Всю жизнь далёкими, чужими,
А лишь немного потерпеть –
Чтоб хоть молитвами моими
Остаться вечно молодыми –
И молодыми овдоветь.
Полным-полно такого вздора! –
Раздоры, сплетни, свары, ссоры,
Несправедливые укоры…
Всё это будет, а пока –
За нашим тихим разговором
Вернётся солнце, и на город
Прищурится издалека.
И древний лёд ломая в сердце,
По нашим улицам прочертит
Вечерний строй теней вчерне.
И сразу небо станет выше,
И в нём – антенны, птицы, крыши…
И – навсегда, по всей стране
Пусть грозы молнии роняют,
Из края в край дожди шагают,
Всю грязь и пыль в кювет сметают
И все дороги топят вмиг –
И туфли девушки теряют,
Спеша по лужам, напрямик.
Земля моя! О всяком споре
Забудем, как о тяжкой хвори:
Родная, ты во всём права! –
Когда под вечер на просторе
О подоконник, словно море,
Шумит промокшая листва.
Друзья! – магистры! книгочеи!
Шуты! бессмертные Кащеи!
Долой на воздух из квартир! –
Уж раз вино не одолело –
И улыбаться неумело,
И ты, невыдуманный мир –
Что причинил нам столько боли,
Был вечно нами недоволен –
Судьбу на помощь не зови:
Ты больше, как и мы, не волен
Назначенной избегнуть доли
И не принять моей любви.
2003 – 2008
Скоро
В конце тоннеля нам не светит.
И улыбаться всё трудней,
Когда гудит осенний ветер,
И вечер – сходбище теней.
Мигает свет, а там, за дверью,
Кругом как призраки, в ночи,
Скрипя, шатаются деревья,
Набросив чёрные плащи.
Но первый снег – известный лекарь,
И наконец зима дала
Острастку чёрным человекам
Свои обстряпывать дела –
Шуршать, нашёптывать, втираться,
И, сплетни связывая в сеть,
Входить в дома, и не стесняться
Смотреть в глаза, и не краснеть.
Сужать круги, идти по следу…
А после, путая следы –
Пожать посеянные беды
И сгинуть в лапах темноты.
И ночь – пускай ни зги не видно –
Как белый бинт, белым-бела…
И нам, быть может, станет стыдно
За наши чёрные дела.
2008
Понедельник, утро
Глоток
Воды. Включаешь телефон,
И холодок
Сдувает поздний сон.
И за окном
Всё вроде, как вчера –
Вверх дном
Россия… Впрочем, нам пора.
Выходим из дому –
Направо и вперёд.
Знакомый издавна
Предзимний гололёд.
И снег летит –
Пока едва-едва…
Зима спешит
Вступить в свои права.
Безликие
Осенние пальто…
Мы все – великий,
Сказочный Никто.
Во власть приходит Чёрный
Человек.
Задёрнет
Перекрёстки первый снег.
И улицы
Угрюмы и пусты,
Ссутулятся
Деревья и кусты,
А нам – изъяны
Прятать в уголки,
В карманы,
В рукава, в воротники.
Вниз по Вавилова
Бежит, стучит трамвай –
И всё, что было,
Хлынет через край.
Пощады
Не дают кондуктора –
Посланцы Ада –
Воля им с утра,
И тесно
Здесь, как грешникам в котле:
Другого места
Нет вам на Земле!
От них черно,
Пусть там они – битком!
Мы от метро –
Пешком, полубегом
В неверную,
Слепую карусель,
Сквозь первую
Осеннюю метель –
Во двор и в неизвестность –
Ни гу-гу!
Окрестности
Попрятались в снегу
И сгинули,
И дальше – пустота:
Покинули
Знакомые места
Дома – и без оглядки
В снегопад…
Играют в прятки
Сколько зим подряд?
Мелькнув под дверью –
Спутав ночь и день –
Спугнёт толпу деревьев
Чья-то тень.
Сегодня, верно,
Дни их сочтены:
Шпалеры, скверы
Больше не нужны –
И дрогнули,
И канули во мгле,
Забыв про корни
В вымерзшей земле –
Долою с глаз,
И скрип ветвей затих,
И оставляют нас
Совсем одних –
Блуждать во тьме,
Где каждый – сам не свой,
Наедине
С пространством и судьбой...
Снежинки пляшут.
Ёкает в груди,
И в этой каше
Где-то впереди
С размаху брошен
В их полуполёт
Такой же
Невесомый пешеход –
Косой чертою,
Крестиком вдали,
Порою
Отрываясь от Земли.
Скажи, зачем ты здесь?
Зачем живёшь,
И снова – ровно в шесть
Утра встаёшь?
Куда всю жизнь –
Дорожкою кривой?...
Прохожий, обернись –
Кто ты такой?
И что теперь
Ты ищешь, как во сне –
Какую дверь
В кромешной белизне?...
Слыви
Хоть бесом:
Нам не надо в рай…
Пожалуйста, живи,
Не умирай!
Не исчезай,
Не прячься там, вдали –
Играй
Ва-банк… Но мы уже пришли.
Пришли, нашлись. С разбегу –
В вестибюль,
И прячемся от снега,
Как от пуль,
Пальто и маски
В очередь сдаём –
И в зал войдём с опаской
И начнём
Ещё одну неделю –
Двадцать тем
В Отделе
Нерешаемых Проблем.
Ещё хотя б
Не падал Интернет...
А там – завлаб
Потащит в кабинет,
В божественном наитии
С утра –
Открытие
На кончике пера!
И чертит мелом –
Бедный наш кумир! –
Опять как переделать
Этот мир –
Слегка, помалу
Сдвинуть центр масс…
И всё начать сначала
В энный раз.
2002, 2009
В пейзаже - ни соринки...
В пейзаже – ни соринки,
Когда, не торопясь,
С утра плетут снежинки
Неряшливую бязь,
Прошитую негусто –
Пошла за узелком –
Цветною нитью чувства,
Простым людским теплом.
Шаги неспешной были
Хрустят под Новый год,
И все вокруг забыли,
Что дел невпроворот.
И ряд недель холодных
Над нами суд вершит:
Зима пришла надолго,
И больше не спешит,
И так неторопливо,
Расталкивая снег,
Идёт себе счастливый
Несчастный человек.
В зубах катая спичку,
Забив на груз проблем,
Сутулясь по привычке –
Поди пойми, зачем?
Неси, приятель, бремя,
И боль свою топи.
Когда в чужое время
Родился – так терпи!
А если дело плохо –
То вот тебе взамен
Великая эпоха –
Эпоха перемен.
Но с нами ли, без нас ли,
Узнав суму, тюрьму –
Он снова будет счастлив –
Всего лишь потому,
Что весь он был просеян
Сквозь жизни решето,
Что сросся кожей всею
Со всеми нами, что
В земную нашу волость,
Где бедствовать пришлось,
Его звенящий голос
По шляпку вбит, как гвоздь.
Событья, люди, числа –
Сегодня. Здесь. Сейчас…
И мир вокруг немыслим
Без каждого из нас.
2008
По сведениям Гидрометцентра
В тот год, когда дожди
Затеют лить всерьёз,
И снова впереди
Нерадостный прогноз -
Найдётся человек
Вдали от высших сфер,
Кто выстроит ковчег
Из дерева гофер.
Пойдёт и соберёт
Со всех земных концов
По паре - всякий скот,
Святых и подлецов.
Пусть каждому своё,
Пусть мир пустился вплавь...
Когда отнимешь всё,
Прошу тебя - оставь,
Божественная рать,
Мне, так тому и быть -
Не право выбирать,
А право не судить.
2010
Сон
Предрассветные окна
Тронут лёгкою мглой
Спящей девочки локон,
Что вернулась домой –
Непонятный, минутный
Долг отдав тишине,
Задремала под утро,
Улыбаясь во сне.
И не надо смеяться!
Я скажу, кто она...
Этой девочке снятся
Наши судьбы – ни дна,
Ни покрышки, ни слова
В оправданье – ну что ж!
Пропадать – значит снова
Ни за ломаный грош.
Сколько б сил ни потратив,
Как тепло ни храня –
Мы ей снимся, приятель! –
Вот какая фигня...
И как будто на ощупь
Шаг на скользкий карниз...
Пусть ей снится подольше
Наша странная жизнь –
Что контузит и ранит,
И сбивает нас влёт...
Что порою обманет,
А порою – спасёт.
Пусть ей снится, что нужен
Ты на свете слегка...
Наша скромная служба
От звонка до звонка.
Снятся наши прогулки –
На пол-шага за край...
Остановка, и гулкий
Полуночный трамвай.
Как друзья в неудаче
Подставляют плечо,
Как пивные нас прячут
От невзгод... и ещё –
Что сама она между
Нами век прожила...
Снятся наши надежды,
Снятся наши дела.
Пусть кто ищет – обрящет,
Не один, так другой.
Пусть ей снится почаще
Кто-то рядом со мной...
Точно так же, возможно,
К скорой казни готов –
Он такой же заложник
Чьих-то мыслей и снов.
Стой! не стоит прощаться!
Исчезать – не спеши!...
Скольким девочкам снятся
Наши судьбы – скажи!
Сколько жизней шальных
У такой на плечах?...
И у каждой из них
Мы вовек в должниках.
И несчитано вроде
Нам подарено лет...
Но однажды приходит
Всемогущий рассвет.
Мир окинувши взором:
"О мгновенье, постой!..."
Этот утренний город,
Этот краткий покой...
Солнце – словно на крыльях...
Ты смятен, ослеплен…
И сдувает будильник
Затянувшийся сон.
2002, 2010
Кто-то, когда-то, где-то
В груди засело спицей –
И я признать готов:
Мне выпало родиться
Не в лучшем из миров,
А там, где вечный Кто-то
Нас всех видал в гробу,
И точкою отсчёта
Избрал – твою судьбу.
И видно, был в ударе,
Дерзая и творя
По паре каждой твари –
И, в общем-то, не зря,
Пустил в полёт однажды
За Солнцем горсть планет…
А мы, любой и каждый
Вписавшийся в сюжет,
В итоговую смету,
В несчитанном числе,
Случившиеся где-то
Когда-то на Земле –
Ворчим порой для вида,
Но только всей толпой
За каждый вдох и выдох
В долгу перед тобой.
2011
Памяти группы Дятлова
Да обойдут тебя лавины...
Визбор
Рвать не пора ли последние нити? –
Мы расстаёмся и сходим с ума:
Нас под прикрытьем знакомых событий
Снова выслеживает зима.
Ветер взорвётся безумным хоралом
Над перекрестьями сосен кривых,
Над бесприютным, холодным Уралом,
Над перевалом Девятерых,
Над Манарагой, над Отортеном...
И на исходе неравной борьбы
Вырвет заблудшую душу из плена
Плоской земли и бескрылой судьбы –
Скучных начал и банальных сюжетов...
Хватку на горле сжимает мороз –
И никогда не будет ответа
На беспощадный последний вопрос.
Как под обстрелом, под снегопадом
Бритвы острее земные края...
Смерть и бессмертие где-то рядом –
Две половины небытия
В этом пустом, незадавшемся свете,
Мертвенно-белом, промёрзшем до дна...
Только шумит неприкаянный ветер –
И повторяет их имена.
2013
Походное
Утро зовёт и шаманит,
Синеет в окне...
Снова на Север потянет,
Как птиц, по весне,
К вечным пейзажам
От тяжкого зимнего сна...
Может быть там мне подскажут –
Какого рожна
Жил против правил,
И вместо «синицы в руках» –
Душу оставил
В глухих приполярных лесах –
Только пометку
На карте черкнув, без труда –
Словно монетку,
Чтоб снова вернуться сюда,
К ветру с востока,
Что рвёт облака на куски...
К тихим истокам
Знакомой таёжной реки.
Заводи кружевом
Выстелит утренний лёд...
И безоружным
Оставит и в путь позовёт
К дальним излучинам... кто же?
Поди разберись –
С кем нам итожить
Придётся беспечную жизнь?
Кто сосчитает
За нами земные труды?...
Кто-то меня ожидает
У кромки воды,
Между карельских берёз
И замшелых камней?
Может, Христос?
Может быть, Асмодей?...
Может быть – только
Случайно на старой сосне
Вздрогнут иголки
В холодной пустой тишине...
2010
Новые письма в Рим
Говоришь, что все наместники – ворюги?
Но ворюга мне милей, чем кровопийца.
И. Бродский, Письма римскому другу.
Но сколько, сколько можно выбирать
Промежду кровопийцей и ворюгой?!
И. Зеленцов, Письма n-скому другу.
Утро. Непогода. Понедельник.
Снова мысли движутся по кругу.
Каждый новоявленный бездельник
Пишет в Рим неведомому другу
Письма, безупречные по стилю...
Почта ставит штемпель на конверте.
Как жестоко боги пошутили,
Покарав Империю бессмертьем!
Впрочем, что-то изменилось в этом мире.
Что-то новое в знакомом антураже.
Раньше было дважды два – четыре,
А теперь – извольте как прикажут.
Нет прочнее брака по расчету.
Тот не пьёт хитрец, что варит зелье.
Каждый праздник в кабаке у патриотов
Вызывает лютое похмелье.
Чем лечить смертельные недуги?
И куда податься на распутье?
Нынче кровопийцы и ворюги
Очень ловко совмещают эти сути.
Постарела, потемнела, похудела...
Брось, гетера, прежние мытарства:
Это раньше торговали только телом,
А теперь торгуют государством.
Море потемнело и остыло.
Осень. В парке холодно и сыро.
Варвары без всякого Аттилы
Скоро овладеют Третьим Римом.
Тихо вянут красные гвоздики.
Груда неоконченных записок...
Коммунальные работники-таджики
Пилят тополя и кипарисы.
2016
Весна
Сидишь, бывает, в комнатах пустых,
Зеваешь от рассвета до полудня:
Свободный график, девочки! – и будни
Не отличаются от выходных.
Давно остались где-то за чертой
Задачи, не имевшие решенья,
Прозрения, лишения, сомненья –
И жизнь в итоге после запятой,
Казалось бы, до тысячного знака
Сосчитана и взвешена давно,
И ведомость расчерчена... Однако
С упорством очевидного маньяка
Судьба кидает кости на сукно –
В который раз! И нет пути назад,
А с проигравших спрашивают строго...
Нам выпадают пробки на дорогах,
И сумасшедший мартовский закат.
И поворот куда-то не туда,
И новые, нечаянные встречи,
И чей-то взгляд, и в нем – весь этот вечер,
Бездонный, как холодная вода...
Весна, ну надо же! Всё валится из рук.
А Купидон – с изрядною обновкой:
Оставил на стене дурацкий лук
И с интересом пробует винтовку.
2020
Петербург
Тучи строем утягиваются прочь,
Как тяжелые корабли…
И завернута в белую ночь
Северная половина Земли.
Тишина, как солдат, оставленный на посту –
Только в этой тишине не до сна:
Словно всю на чернила извели темноту,
Словно выпили вечность до дна.
Полумрак заглядывает в окно,
И не нужно ни о чем говорить –
Потому что наконец прощено
То, что невозможно простить.
Человек человеку, как известно, волк –
Несмываемая вина…
Только чей-то чужой неоплатный долг
Выплачен сегодня сполна.
А вокруг – десятки лет пустоты
Без разметки, без оград и перил.
И выходят из тумана ряды
Пискаревских безымянных могил...
Все мы кем-то взвешены на весах -
Но цена объявлена не была...
И плывут в холодеющих небесах
Над землей антенны и купола.
Эта ночь – как равнодушный портье,
Засыпающий у дверей –
Пропустить готова в небытие
Толпы бесприютных теней.
...Мы уходим в будущее наугад,
И сочувствующе смотрит нам вслед
То ли слишком поздний закат,
То ли слишком ранний рассвет.
А потом – заканчиваются слова,
А потом – разводят мосты,
И смывает с набережных Нева
Оставляемые нами следы.
2005, 2020
Метеорологическое - 1
Банально? Ну и пусть!
Но всем вокруг назло
Я помню наизусть,
Как все произошло.
Споткнувшись на бегу,
Мы встретились, когда
По маковки в снегу
Тонули города.
Куда б ни вел пунктир
Решений непростых –
А все-таки весь мир
Делился на двоих –
Застывший темный парк,
Знакомые места,
Мороз, луна, и пар
Комочком изо рта.
Как будто бы земля,
Ушедшая на дно...
Сплошное «вуаля!» –
Что было так давно.
Теперь – несите крест,
Всеобщую напасть:
Какой-то мелкий бес,
Придя в большую власть –
Ну кто его просил?! –
Зачем, не зная сам,
Наш мир перекроил
По новым чертежам.
...Прошло немало лет –
И нынешней зимой
Ни снега больше нет,
Ни места нам с тобой.
Который год подряд
Дожди под Новый год,
И елки не горят,
И нас никто не ждет.
Меня давно ведут
Чужие голоса...
Но я живу и жду,
И верю в чудеса –
Что, не сочтя за труд,
Снега минувших зим
Когда-нибудь пройдут
Над городом моим.
И вновь беру в расчет,
Рассудку вопреки,
Что жизнь еще вернет
Нам все свои долги –
Застывший темный парк,
Знакомые места,
Где снег, луна, и пар
Комочком изо рта...
2002, 2021
Метеорологическое - 2
(Snowball Earth)
Нам наврали – долой сомненья! –
Про глобальное потепленье,
Но сегодня – предъявят чек.
И теперь – посмотрите сами –
Над холмами, лесами, полями,
Городами и деревнями –
Снег, снег, снег, снег...
По приказу, а не на потребу,
Осыпается с белого неба
Снег, снег, снег, снег...
И зима, оставив сомненья,
Разворачивает наступленье –
Безошибочно-холодный стратег.
Не заблудишься здесь едва ли:
Больше нет знакомых деталей –
Только снег, снег, снег, снег.
Время безнадёжных лишений,
Поражений, обморожений –
И никто не предоставит ночлег.
Компасу мы больше не верим –
Потому что повсюду Север!
И, похоже, не удастся побег.
Географию мы исправили:
Нет ни Африки, ни Аравии –
Только снег, снег, снег, снег.
Нет ни джунглей, ни пляжей, ни моря,
Больше нет ни любви, ни горя –
И уже не будет вовек.
Больше нет ни весны, ни лета,
Ни травы, ни тепла, ни света –
Только снег, снег, снег, снег.
Опускается белой стаей,
На ресницах уже не тает –
Снег, снег, снег, снег –
Полноправно владеет миром...
Но под ним – далёким пунктиром
Пробивает тропу человек.
Он из тех немногих, кто выжил,
Он идёт на широких лыжах,
Не проваливаясь почти...
Он идёт сквозь мороз и ветер...
Ты его обязательно встретишь
На своём нелёгком пути,
В неизвестной, неназванной точке –
Потому что нельзя в одиночку
Пересечь эту снежную даль,
Злую эру с приставкой «крио-»,
Пережить ледниковый период,
Оборвать бесконечный февраль.
2021
Апрель 2020
Когда по указу властей
По пыльным норам квартир
Разгонит с улиц людей
Объявленный карантин –
Невыразимый чудак,
Спрятавшись за углом –
Палкой в мусорный бак
Ударит апрельский гром.
Сам на себя не похож,
Критически накренясь,
Город шагнёт под дождь,
Чтобы смыть грязь
Воинствующих невежд,
Невовремя сказанных слов,
Накипь наших надежд,
Пятна чьих-то грехов.
Дальше – лучше без нас.
Крепко обнявшись, вдвоём,
Город танцует вальс
С первым весенним дождём…
Если идёшь – один,
В общем, неважно, куда –
Это, считай, карантин –
Может быть, навсегда.
2020, 2022
***
…Снова живем, деля
Ненависти глоток.
Раскалывается Земля
На Запад и на Восток.
Снова забыто родство:
Топчется, как трава,
Жалкое меньшинство
Толпами большинства.
В школе истории нам
Было учиться на кой?
Скверным ученикам
Предписано – на второй
Год – зачеркнуто – век…
Теперь нам только мигни:
Не слышно: «Се человек…»
Слышно только: «Распни!»
Пехота, как муравьи,
Выстраивается в ряды.
Не будет места любви,
И кровь – дешевле воды.
Чашу общей вины
До дна испить суждено,
Кто не хотел войны,
И тем, кому все равно –
Всем дорога одна,
Бессилен любой оберег:
Сегодня Большая Орда
Снова идет в набег.
2014, 2022