Цепочки следов на засыпанной снегом
И залитой солнечным светом поляне...
Мелькает вдали утомлённая бегом
Лиса. Между жизнью и смертью, на грани.
Звучит за спиною кровавая месса,
В ней выстрелы вторят собачьему лаю.
Петляет меж зарослей старого леса
Лиса. Между жизнью и смертью, по краю.
Дыхание сбито, бежать всё труднее
И, вечностью миг ожидания меря,
Увидим: сомкнутся у лиса на шее
Две пары клыков кровожадного зверя.
По следу идёт не медведь и не тигр.
Неслышно вошёл в этот лес на рассвете
Коварный, меняющий правила игр
Сильнейший, опаснейший зверь на планете.
Всесильны, как Бог. Как луна, бледнолицы,
Но требуют зрелищ жестоких и хлеба.
Остры их железные когти. Как птицы,
Свободны в просторах бескрайнего неба.
В бетонно-стальных городах обитают,
Влюбляются, плачут, страдают, смеются,
Безумствуют, злятся, живут, умирают,
Но всё разрушают, к чему прикоснутся.
И весь океан, неизведанный, вечный,
Глубокий, живой, восторгающе-синий
По прихоти детской, наивной, беспечной
Когда-нибудь станет бесплодной пустыней.
Но лиса догонят гораздо быстрее,
Чем высохнут все океанские воды.
Лай гончих затих. Улыбаясь и млея,
Доволен двуногий хозяин природы.
В дремучих глубинах безмолвного леса
Цепочка следов обрывается. Вот и
Подходит к развязке печальная пьеса.
И близок конец бессердечной охоты.
Пятно на снегу расплывается красным.
Лис больше не будет бежать и бороться.
Столкнулся он с хищником сильным, опасным,
Кто всё разрушает, к чему прикоснётся.
Погасли огни. Опустились ресницы.
Из рыжего тела душа уплывает...
Побродит в лесу, растворится, умчится
Я верю: туда, где людей не бывает.