Согретую дыханьем пустоту
Ночь новому рассвету уступала.
На бледном неухоженном лице
Томился след горячих чьих-то губ.
Одна по грязно-белому мосту
Брела Она и лиц не узнавала,
Заметив с содроганьем, что в конце
Хозяин новый вовсе был не груб.
А Ей хотелось, чтобы поскорей
Растаяли последние мгновенья,
Чтоб,сгинув, унеслась Она туда,
Откуда ясно виден каждый шаг,
Где стаи сизокрылых голубей
Доверчиво садятся на колени,
А жизни скоростные поезда
В обратный путь пуститься не спешат.
Вот так брела среди людской толпы,
Средь континентов и просила смерти
Ночь-вечно одинокая душа,
Воспетая на разных языках.
И если крик неистовой мольбы
Коснётся ваших окон - вы поверьте,
Задёрните портьеру неспеша, -
Он отразится и умрёт в веках.