Танцуют блики на стене, и тает воск свечей,
И, как безумный, я смотрю на кладку кирпичей.
В моем котле кипит отвар дремучих мертвых трав
А смерть сама сидит в углу, покой и сон украв.
Пусть стонет банши у болот и воет старый Грим,
Кто в этой жизни – господин, а я в ней - пилигрим,
Один пойду я в темный лес нехоженой тропой
Мои погибшие друзья зовут меня с собой.
Не закрывай мои глаза и саван мне не тки.
Дай только взглядом прикоснусь к теплу твоей руки,
Один глоток, и стынет кровь, и кончен мой полет
И вот уж смерть с моей душой танцует хоровод.
Пусть скажут: «Он был душегуб, да и к тому же, стар.
Порядочный такой подлец был мертвый зельевар».
Не надо мне цветов нести и клясть старуху смерть,
Кто из нас умер, а кто жив – еще как посмотреть.
Двенадцать унций чешуи с драконьего хвоста,
Три капли крови мертвеца, крысиная киста,
Засыпать все дурман-травой и пить одним глотком,
И ждать, пока накроет смерть тебя своим платком.
Я пью и тает терпкий вкус, проваливаясь вниз.
Как жаль, что прожитым годам нельзя воскликнуть: «Бис!»
Танцуют блики на стене, и тает воск свечей,
И, как безумный, я смотрю на кладку кирпичей.