ВЕДЬМИНА НОЧЬ
В прозрачных ветках воет грустная стихия,
как будто плача и замаливая грех.
О чём-то шепчут листья палые, сухие,
сквозь них трава стремится – вверх, и только вверх.
Ошеломляет это страстное стремленье,
и чувство кожи расправляющейся жжёт.
Бессонной полночи невынужденный пленник,
с улыбкой слышу зазывающий рожок.
Дохнувший ветер невесом, нежданно тёпел.
Подстилка хвои – словно мягкая кровать.
Пруты ракитника приречного для мётел
небесных женщин кто-то вынес дозревать...
Когда подсветит месяц лысую вершину,
а ветер станет обволакивать теплом,
замечу: крылья – замечательно большие, –
забьются рядом и, пока не рассвело,
в дрожащем мире, нереальном до озноба,
до перехвата горла сладостной волной –
как будто птичий клин, свивающийся в штопор, –
увижу женщин, пролетавших над луной.