Сонет 7
Светило, - смотришь утром на восток, -
Пылающей главы являет вид,
Священный вызывая в нас восторг;
И всякий глаз узреть его спешит.
И после, на небесный холм крутой
Когда восходит светлый пилигрим,
То, зрелою пленяясь красотой,
Все взоры устремляются за ним.
Когда же позади зенит, и пыл
Ослабевает, и всё ближе ночь,
Любой из тех, кто прежде верным был,
Теперь глаза свои отводит прочь.
Вот так и ты: коль не родится сын,
Пройдёшь свой полдень и умрёшь один.
Сонет 27
С дороги, весь разбит, валюсь на ложе,
Чтоб изнурённым членам дать покой.
Но и тогда я, друг, тебя тревожу;
Бессильно тело – разум в силе мой.
Как пилигримы, мысли издалёка,
Где ныне я, к тебе свой держат путь;
Я вижу только тьму, хоть зряче око,
И век тяжёлых не могу сомкнуть.
Спасенье мне, что милый образ ясный –
Алмаз в ночи – моей душою зрим,
Что лик ночной – и старый и ужасный
Он делает прекрасным и младым.
Вот так мои: днём – тело, ночью – разум
Лишаются покоя раз за разом.
Сонет 50
Сколь тяжек и мучителен мой путь,
Когда я знаю, что не станет легче,
Ведь, и свершив его, мне не вернуть
Покой желанный. Как ты, друг, далече!
Мой бедный конь, неся меня и груз
Всех бед моих, плетётся еле-еле, -
Как будто чует он: не тороплюсь
Я от тебя к означенной мне цели.
Порой в порыве гнева шпоры я
В бока вонзаю кляче этой старой –
Вздыхает лишь, - больнее для меня
Тот вздох, чем для бедняги шпор удары.
И снова вспоминаю: впереди –
Одна печаль, а радость – позади.
Сонет 52
Как богачу, и мне доступно счастье
Сокровище своё обозревать,
Но я ларец не открываю часто,
Чтоб остроту блаженства не терять.
Средь будней праздник – редкое явленье,
Поэтому так ярко торжество;
И в ожерелье лучшие каменья
Черёд имеют меж камней его.
Ты Временем храним, - убор богатый
Так в сундуке содержат под замком;
Но близок миг! - назначит Время дату
И счастье явит в образе твоём.
Блаженство пробуждаешь ты – при встрече,
Надежду на него – когда далече.
Сонет 60
Как волнам, набегающим на брег,
Так и минутам нашим быстротечным
Окончить суждено свой трудный бег
В круговороте жизни бесконечном.
Родившись в море света и потом
Достигнув полной зрелости, светило
Утратит блеск в затмении кривом, -
Погубит Время то, чем одарило.
Избороздит оно чело красы,
Цвет юности убьёт себе в угоду, -
Не избежит безжалостной косы
Всё лучшее, что создала природа.
Но не всевластна Времени рука –
В моих стихах ты будешь жить века.
Сонет 65
Моря и земли, камни и металлы, -
Всё губит смерти властная рука;
Возможно ль, чтоб она не совладала
И с красотой, что, как цветок, хрупка?
Как выдержит медовый воздух лета
Осаду дней, когда в урочный срок
И сталь теряет прочность, ржой задета,
И скалы измельчаются в песок?
О, страшно мне! тебя, алмаз прекрасный,
Упрятать может Время в свой ларец.
Кто Времени задержит бег опасный?
Кто красоты предотвратит конец?
Никто! Но свет очей твоих красивых
Я чудом в чёрных сохраню чернилах.
Сонет 69
Та часть тебя, что видима для глаз,
Всеобщего достойна восхищенья;
Немолчной похвалы правдивый глас
И у врагов находит одобренье.
Увенчан лик твой внешней похвалой;
Но те же судьи, до хулы охочи,
Всё то в тебе, что связано с душой
И глазу не доступное, порочат.
Им кажется, что суть души твоей
Худыми проявляется делами;
Послушать этих праведных судей, -
Цветок твой дивный пахнет сорняками;
Прекрасный, стал он жертвой клеветы
Лишь потому, что всем доступен ты.
Сонет 70
То, что и ты подвергся клевете, -
Не твой порок, - красы извечный жребий,
И подозренья тень на красоте –
Орнамент, ворон чёрный в ясном небе.
Ты всем хорош. Лишь подтвердит навет,
Что ты душою чист и непорочен;
Червь наилучший выбирает цвет,
Но твой цветок не знает червоточин.
Все искушенья молодости ты
Иль победил, иль обошёл искусно;
И всё же правдой не завяжешь рты
Завистникам и лжи тысячеустой.
Когда б не тень на лике, ты бы мог
Один владеть сердцами – царь и бог.
Сонет 71
Оплакивай меня, когда умру,
Пока печальный колокола звук
Не возвестит: в могильную дыру
К червям отвратным я сошёл, мой друг.
И о руке, писавшей этот стих,
Не вспоминай... Нет, я люблю тебя,
Но не могу представить и на миг,
Что обо мне помыслишь ты, скорбя.
О, пусть ничто твою не тронет грудь,
Когда мой прах смешается с землёй!
Ты даже, как зовут меня, забудь;
И пусть любовь твоя умрёт со мной, -
Чтоб мир премудрый в этот скорбный час,
Узрев твой плач, не поднял на смех нас.
Сонет 72
О, чтоб не привирал ты всякий раз,
За что ко мне любовью воспылал, -
Когда умру, забудь меня тотчас,
Совсем забудь, как будто и не знал.
Возносит добродетельная ложь
Хвалу богатствам, что таит душа;
Так ты меня, любимый, вознесёшь
До неба, против истины греша.
О, чтоб из-за пристрастных тех речей
Твою любовь не запятнал обман,
Пусть похоронят плоть мою и с ней
Позор наш – имя, коим был я зван.
Мне стыдно, что во всём ничтожен я;
И ты стыдишься, полюбив меня.
Сонет 73
Такую пору видишь ты во мне,
Когда листва срывается с дерев,
И, голые почти, дрожат оне
От холода, и птичий смолк напев.
Во мне ты видишь сумерки: мой день
Угаснет вместе с солнечным лучом,
И чёрная, как смерть, ночная тень
Покроет всё невидимым плащом.
Во мне ты видишь тление костра:
То, что питало прежде юный пыл
Подобьем стало смертного одра, -
Там пепел, где огонь когда-то был.
И оттого любовь твоя сильней,
Что вскоре должен ты расстаться с ней.
Сонет 74
О, будь покоен: если на замок
В своей темнице смерть меня запрёт,
Я не умру – ведь отсвет этих строк,
Неугасим, в душе твоей живёт.
Мои стихи – ума и сердца труд –
Лишь одному тебе принадлежат.
Возьмёт земля скудельный мой сосуд,
Но дух с тобой остаться будет рад.
Упрячет смерть отбросы жизни, жом,
Останки, пищу мерзкую червей...
Что вмиг погибнуть может под ножом,
Не стоит светлой памяти твоей.
Бесценно только то, что в строчках сих;
С тобой пребуду я в стихах живых.
Сонет 75
Мысль о тебе – как пища для меня,
Как знойным летом ливень вожделенный;
Со мною ты, но не спокоен я, -
Тревожит скрягу клад его бесценный:
Вот горд я, обладая, и тотчас
Воров подозреваю отовсюду;
То хочется мне спрятать свой алмаз,
А то хвалюсь сокровищем прилюдно;
Порой пресыщен я твоей красой,
Но не надолго – снова глад во взгляде;
Мне мука – обладание тобой,
Оберегать тебя – моя отрада.
Так, мысленно с тобою, день за днём
То алчу, то излишеством гнетом.
Сонет 77
Стекло покажет убыль красоты,
Часы – минут безудержную смену;
А мысль приимут чистые листы,
И мудрых книг узнать ты сможешь цену.
В зерцале верном – глянь! – морщинок вид
Тебе напомнит о гримасах смерти;
И так украдкой время-тать бежит
В безвременье, как стрелка круг свой чертит.
На память не рассчитывай, - любой
Зачаток мысли должен быть отмечен,
Чтоб думам, что взлелеяны тобой,
Как детям был ты рад при новой встрече.
Тебе урок, а книга тем умней,
Чем дольше будешь ты корпеть над ней.
Сонет 79
Пока тебя один я воспевал,
Все грации твои вмещал мой стих;
Теперь же он беспомощен и вял,
А Муза предпочла, увы, других.
О, несомненно, чудный твой портрет
Достоин лучшего, чем я, творца;
Но что бы ни дарил тебе поэт,
Из твоего украдено ларца.
Тебя он грабит, а не сам творит:
Вот славит добродетель, - так она
В делах твоих; вот у твоих ланит
Красу крадёт, - всё есть в тебе сполна.
И не благодари его! – собой
За похвалу ты платишь – и с лихвой.
Сонет 81
Мне ль плакать над могилою твоей,
Иль раньше я отправлюсь в мир иной, -
Но ты пребудешь в памяти людей,
И навсегда забудут образ мой.
Тогда как ты бессмертье заслужил,
Я безымянным должен умереть;
Мой холмик не заметят средь могил,
Твоё ж надгробье каждый сможет зреть.
Твой памятник – мой стих; его прочтут
Глаза потомков наших, и, поверь,
Не канет в вечность сей достойный труд,
Когда умолкнут все, кто жив теперь.
Ты будешь жить, прославленный в стихах,
Там, где дыханье духа, - на устах!
Сонет 82
Моей ты Музе клятву не давал,
И потому не будет прегрешенья,
Когда, читая чей-то мадригал,
От стихотворца примешь восхваленья.
Прекрасен ты и ликом и умом,
Твой щедрый дар похвал моих превыше;
И потому ты мнишь: другим пером,
Быть может, и верней тебя опишут.
Что ж, тешь себя надеждой! Всё равно,
Послушав их риторики пустые,
Поймёшь: лишь мне действительно дано
Красе твоей найти слова простые.
Румяна прячут бледный цвет ланит,
Тебе же краска только повредит.
Сонет 83
Твоей красе румяна не нужны,
И я хвалу воздал ей без прикрас;
Поверь: богатства, что тебе даны,
Намного превосходят слов запас.
И потому я нерадивым стал,
Что сам твой облик может доказать:
Любой из выросших талантов мал,
Чтоб отыскать слова тебе подстать.
Молчанье – не в ряду моих заслуг,
Но, словно грех, в вину мне ставишь ты;
Знай: восхваленья, что слышны вокруг,
Забвение несут для красоты.
Твой полный страсти лучезарный взгляд
И два поэта не изобразят.
Сонет 84
Кто скажет лучше? «Ты есть только ты», -
Возможно ли превыше восхваленье?
Чей образец природной красоты
С твоим богатством выдержит сравненье?
Бездарен стихоплёт, и стих убог,
Коль адресату не прибавит славы;
Кто передать пером искусным смог,
Что ты есть ты, - лишь тот Поэт по праву.
Пусть копию с тебя напишет он –
То, что природой создано как чудо,
И красоты цветущей эталон
Его перо и ум восславит всюду.
А ты внимаешь лести, что пятном
Легла на чудном облике твоём.
Сонет 85
Моя безмолвна Муза средь других,
Что в честь твою возвысили свой глас
И золотым пером выводят стих,
Исполненный изысканнейших фраз.
Я не словами – мыслями богат,
И, точно дьяк неграмотный, порой,
Венчая вдохновенных гимнов ряд,
«Аминь» шепчу, согласный с похвалой.
«Так», «Истинно», - твержу я про себя
И более хвалу воздать готов;
Тобой живёт душа моя, любя, -
Любовь её превыше всяких слов.
Других цени за красноречья дух,
Меня – за мысли страстные не вслух.
Сонет 86
Его ль поднявший парус гордый стих,
К твоим богатствам повернув кормило,
Хоронит зрелость замыслов моих,
Мой мозг-утробу делая могилой?
Его ли дух бессмертною строкой
Заветный дар мой предаёт забвенью?
О нет! Ни он, ни друг его ночной
Убить во мне не могут вдохновенья.
Ни он, ни тот, кто тайно при свечах
Перу его диктует предписанья,
Верх надо мною не возьмут; и страх
Не есть причина моего молчанья.
Когда его стихи ты похвалил,
Тогда умолкнул я, лишённый сил.
Сонет 91
Кто горд происхожденьем, кто талантом,
Кто силою, кто толстым кошельком,
Кто одеяньем с новомодным кантом,
Кто ястребом иль псом, кто рысаком...
И есть своя у каждого отрада,
Которая превыше остальных;
Мне ж радость не одна дана в награду,
Но все в одной и больше всех других.
Любовь твоя – вот что желанней трона,
Казны богаче, краше, чем наряд,
Азартней верховой езды и гона;
Ты мой – и горд я, и безмерно рад.
Лишь одного страшусь, что в одночасье
Отнимешь у меня ты это счастье.
Сонет 92
Тебе не скрыться от моих очей,
Пока я жив, - судьба связала нас;
Но нет мне жизни без любви твоей;
Разлюбишь ты – и я умру тотчас.
Страшна ли наихудшая беда,
Коль меньшее из зол меня убьёт?
Я лучшего достоин, чем всегда
Твои причуды принимать в расчёт.
Изменой ты не можешь досадить, -
В момент сразит меня такой удар.
О, счастлив я тобой любимым быть
И счастлив буду смерть принять как дар!
Но есть ли где блаженство без пятна?
Боюсь, ты лжёшь, и ложь мне не видна.
Сонет 94
Кто власть имеет, но сочтёт за грех
Во зло направить силу этой власти,
Кто, искушеньем будучи для всех,
Сам суть скала – незыблем и бесстрастен, -
Тому даются до скончанья дней
Небесная краса, дары земные;
Он – повелитель внешности своей,
Тогда как слуги ей – все остальные.
Прекрасные цветы для лета – мёд,
Хоть безразличны к жизни посторонней;
Но если изнутри цветок гниёт,
Здесь и простой сорняк его достойней.
Дух у порочной лилии таков,
Что хуже, чем у грубых сорняков.
Сонет 95
Ты даже свой позор украсить смог!
Он, как червяк в бутоне ароматном,
Уродует прекрасный твой цветок, -
Но в прелестях ты скрыл порока пятна.
И языкам, что предаются злу,
Дела твои не выказать дурными;
Хулу преображает в похвалу
Твоё повсюду славимое имя.
Какой дворец достался тем грехам,
Что предпочли тебя для их жилища! –
Грязь под красою не видна глазам,
А внешне всех красивей ты и чище.
Но лучший остроту теряет нож,
Используемый там, где он не гож.
Сонет 96
Те в шалостях младых тебя корят,
А тех пленяет молодость шальная;
Но ты в себя влюбляешь всех подряд,
Свои грехи красою прикрывая.
Фальшивый камень примут за алмаз,
Коль в перстень королевы он оправлен, -
И твой порок для восхищённых глаз
Покажется достоинством обставлен.
Как много агнцев обмануть бы мог
Злой волк, надев наряд из шкур овечьих!
О, сколько б ты сердец к себе привлёк,
Когда б красой своей решил увлечь их!
Не делай так! Ты мной ещё любим!
И честь моя – под именем твоим.
Сонет 97
В душе моей зима – от расставанья
С тобою, радость мимолётных дней.
Декабрь. Какое всюду обнищанье!
Как холодно в кромешной тьме твоей!
Ещё недавно лета было время;
И осень, изобилия полна,
Несла в себе весны беспутной бремя, -
По смерти мужа на сносях жена.
Но сердце изобилию не радо, -
Как без отца рождению сирот;
Ах! Лето для меня – когда ты рядом,
А без тебя и птица не поёт;
Иль запоёт, - но так уныло пенье,
Что блёкнет лист, - нет от зимы спасенья.
Сонет 98
Увы, разлукой стала нам весна,
Когда апрель, нарядами гордясь,
Свой юный пыл растрачивал сполна,
И сам старик Сатурн пускался в пляс.
Ни пенье птиц, ни сладкий аромат,
Ни многоцветность буйная земли
Не радовали мой потухший взгляд
И сердца летней сказкой не зажгли.
Я белых лилий не хвалил бутон,
У роз не славил алого венца;
Прекрасен облик их, и всё же он –
Лишь копия тебя как образца.
Зима в моей душе; и не с тобой –
С твоею тенью занят я игрой.
Сонет 99
Фиалке я бросал такой упрёк:
«Что ж ты из уст любви моей украла
Свой аромат! И цвет пурпурных щёк
Тобой у друга взят из вены алой,
Дабы окрасить каждый лепесток».
В лилее – красота твоей руки,
Твой локон краден почкой майорана;
И роза в страхе – белые цветки,
Другая роза – от смущенья рдяна,
У третьей (не бела и не красна) –
И оба цвета, и твоё дыханье;
За эту кражу дерзкую она
Достанется червям на растерзанье.
И так любой цветок наперечёт
Иль цвет, иль запах у тебя крадёт.
Сонет 100
О, Муза, где ты? Иль забыла ты
Того, кто дарит свет и вдохновенье?
Иль пьесам, что никчёмны и пусты,
Скудея, отдала ты предпочтенье?
Вернись же, Муза, и, как прежде, пой,
Стихом искусным праздность искупая;
Пусть будет этот стих тому хвалой,
Кто в каждой строчке – красота живая.
Взгляни, лентяйка Муза: лик любви
Уже морщины бороздят, возможно;
А коли так, - со смехом объяви,
Что разрушенья Временем ничтожны.
Восславь черты моей любви скорей,
Чем Время сгубит их косой своей.
Сонет 102
Люблю, - но дорожу сердечным жаром;
Люблю не меньше – меньше напоказ;
Кто хвалится любовью, как товаром,
Тот, видно, продавал её не раз.
Весну любви приветствовать мы рады, -
Мой стих тогда был звонок и высок:
Выводит соловей свои рулады
До лета и смолкает – вышел срок;
Прекрасно лето, но певец таится;
Его рулад не слышно потому,
Что всюду ныне засвистали птицы,
А в хоре петь нет радости ему.
И я, как соловей, порой немею,
Чтоб не наскучить песнею своею.
Сонет 103
Увы, моей убогой Музы стих
Бессилен передать, как ты хорош;
Сокровищнице прелестей твоих
Вся похвала моя – что медный грош!
О, не вини, что прекратил писать!
Сам в зеркало взгляни: твой дивный взор
И совершенство облика, и стать –
Моим стихам беспомощным укор.
И не грешно ль принизить, исказив,
Прекрасного бесценный идеал?
Того, как ты талантлив и красив,
Не передаст мой жалкий мадригал;
Гораздо больше, чем вмещает он,
В своём стекле найдёшь ты, отражён.
Сонет 104
Не старится твоей красы убор,
Ведь с первых наших встреч её приметы,
По мне, всё те же. Три зимы с тех пор
Обрушили живую роскошь лета,
За вёснами осенний листопад
Трикраты видел я, жара июней
Спалила трёх апрелей аромат, -
А ты в моих глазах поныне юный.
Но от своей отметки цифровой
В часах отходит стрелка, скрав движенье;
Меняется и дивный облик твой,
Хоть не заметно это измененье.
Страшись, век нерождённый, знай, что ты
Увидишь мёртвым лето красоты.
Сонет 105
Не идолопоклонство та любовь,
Что мне дана; и друга (не кумира)
В стихах я воспеваю вновь и вновь, -
О нём, ему мои хвала и лира.
Сегодня добр и завтра добрый он,
И неизменен дивной красотою;
Мой стих на постоянство обречён,
А потому не блещет новизною.
«Прекрасный, добрый, верный», - и опять:
«Прекрасный, добрый, верный», - повторяю;
На всех других словах тех слов печать,
Все три в одном – и лучше я не знаю.
«Прекрасный, добрый, верный» – триедин
До сей поры не жил здесь ни один.
Сонет 106
Когда в анналах вижу я порой
Созданий восхитительных портреты,
Старинный стих о красоте былой,
Где рыцари и дамы их воспеты, -
Средь этих прославлений красоты –
Очей, ланит, бровей, ступней, запястий –
Я узнаю красу, которой ты
В любой душе сегодня будишь страсти.
Однако, лишь пророчествами стать
Смогли поэтов древних восхваленья;
Дабы тебя, не зная, описать,
Простого не достаточно уменья.
И мы, хоть видим твой прекрасный лик,
Воспеть его бессильны, - нем язык.
Сонет 107
Нет, ни вселенская душа, ни страх,
Мной овладевший, не предскажут смело
То время, что осталось на часах
Моей любви до скорбного предела.
Пророчащих авгуров пристыдив,
Луна не умерла, пройдя затменье;
И мир провозглашает век олив,
Уверенность взошла на трон сомненья.
И от росы целительной свежей
Любовь моя; и Смерть мне не опасна:
Я в этих строках буду жить, а ей –
Грозить народам тёмным и безгласным.
И ты переживёшь в стихах моих
Гробницы и гербы владык земных.
Сонет 108
Что в мыслях есть, чего я всей душой
Тебе в стихах бы не изобразил?
Что до сих пор не высказано мной,
Чтоб выразить, как ты хорош и мил?
Нет ничего, мой мальчик. Но опять
Я как молитву, что всегда нова,
«Ты мой, я твой» всё буду повторять, -
Как в первый день звучат мои слова.
Любви бессмертной, чей прекрасен вид,
Не тронут ни старение, ни прах;
Она морщин с годами избежит,
Ведь время у неё навек в пажах;
И прежняя любовь возрождена
Там, где умершей кажется она.
Сонет 109
О, не вини, что был неверен я, -
В разлуке мой сердечный жар слабей;
С тобой расстаться легче для меня,
Чем со своей душой в груди твоей.
Здесь дом любви моей. Сюда опять
Я возвращаюсь неизменно в срок
Таким, как прежде был, - спеша смывать
Слезами покаянья свой порок.
Хотя моя природа и грешна,
Но не настолько царствует в ней грех,
Чтоб похотливо предпочла она
Твоим богатствам нищету утех.
Весь мир – ничто; в своей груди, любя,
Одну лишь розу я храню – тебя.
Сонет 110
Увы, то верно: изменял я всё ж,
Играл шута, увечил мысль живую,
Души богатство продавал за грош
И новой страстью оскорблял былую.
То верно, что на верность я взирал
С презрением; но заблужденья эти
Мне юность возвратили, я узнал,
Что для меня ты лучше всех на свете.
Прими любовь, которой нет конца!
Свой аппетит дразнить не стану снова;
Мой давний друг, пленяющий сердца,
Ты – бог в любви, и рай твои оковы.
Позволь мне душу в чистоту вернуть –
В твою безмерно любящую грудь.
Сонет 111
О, за меня Фортуну ты брани,
Виновную в делах моих дурных:
Судьбою мне назначены они, -
Живу среди пороков площадных.
Своим я, что красильщик, ремеслом
Запятнан, и поэтому легло
Клеймо греха на имени моём.
Так пожалей меня, не хмурь чело.
Готов я зелья уксусные пить,
Как всякий заразившийся больной;
Не стану горечь горькой находить
Иль для поправки карою двойной.
Ты пожалей меня, любезный друг, -
И жалость вмиг излечит мой недуг.
Сонет 112
Твои любовь и жалость сгладят грех, -
Мой лоб клеймом позорным был отмечен;
Пусть говорят, мне дела нет до всех;
Плох иль хорош, - тобою я привечен.
Ты для меня весь мир, и потому
Я восхваленья и хулу любую
Теперь от одного тебя приму, -
Для прочих я, считай, не существую.
Бросаю в бездну бремя злых речей,
И, как гадюка, слух свой затворяю
От клеветы и лести, чтоб ничьей
Не слышать лжи, тебе лишь доверяя.
Так полно образ твой живёт во мне,
Что мёртвым нахожу я мир вовне.
Сонет 113
С тобой в разлуке вижу лишь душой;
Мои глаза, на что бы ни глядели,
Не различают мира пред собой:
Хоть видят, но незрячие на деле.
Глаза до сердца не доносят вид
Увиденного: птах, цветов, светила…
И всякий раз бездушный взгляд спешит
Расстаться с тем, что поймано им было.
Всему – уродство то иль красота,
Вран иль голубка, океан иль горы,
Полдневный свет иль ночи темнота –
Твои черты придаст он без разбору.
Не лжёт моя душа, тобой полна, -
Мой глаз неверным делает она.
Сонет 114
Моя ль душа в венце, тобой надетом,
Чуму монархов – лесть – по-царски пьёт?
Иль прав мой глаз: то он, сияя светом,
Наученный любовью, создаёт
Из чудищ и бесформенностей разных
Тех ангелов, у коих чудный лик
Похож на твой, - и самых безобразных
Мой взор волшбой преображает вмиг.
Нет, первое вернее: лестью сладкой
Душа моя теперь упоена;
И глаз готовит ей, до зелья падкой,
По вкусу чашу, зная, - льстит сполна.
Что в чаше яд, - сей грех ничтожен, право,
Ведь глаз мой первым пробует отраву.
Сонет 115
Я лгал тебе, когда в стихах слагал,
Что невозможно мне любить сильней;
Не ведал я, насколько слаб и мал
Пылающий огонь любви моей.
Но Времени страшась, что властно в срок
Желанье тупит, губит красоту,
Легко меняет право и зарок,
Ввергает дух высокий в суету,
Ну разве мог я не сказать тогда:
«Всего сильней сейчас люблю тебя»? –
Уверен в том я был как никогда
И только настоящим жил, любя.
Любовь – дитя; зря страстью я горел
Той, что всегда растёт, задать предел.
Сонет 117
Вини меня, что я хвалил, скупясь,
Великие достоинства твои,
Что дав обет, скрепивший нашу связь,
Забыл про обязательства любви,
Что свой досуг с другими разделял,
Увы, не помня о твоих правах,
И всем ветрам я парус подставлял,
Мчась прочь от глаз твоих, - в любых грехах
Признаюсь я; множь обвинений ряд,
Свои догадки ставя мне в укор;
И на меня нацель свой хмурый взгляд,
Но с ненавистью не стреляй в упор.
Лишь в том виновен я, что вновь и вновь
Доказывал: верна твоя любовь.
Сонет 118
Как мы для обостренья аппетита
Прибегнуть можем к помощи приправ,
Как ищем от болезней мы защиты,
Слабительное загодя приняв, -
Так я, пресытясь сладостью твоею,
К приправам горьким пристрастился вдруг
И счёл уместным думать, что болею,
Предупреждая будущий недуг.
В любви такое хитрое леченье
Недугов мнимых проявилось в том,
Что, переев добра, от пресыщенья
Мне захотелось излечиться злом.
Лекарства – яд, и, верно, нет в них прока
Тем, кто тобою болен так жестоко.
Сонет 119
Я пил Сирены слёзы, что в парах
Реторты адской зельем становились,
Надежду страхом гнал, надеждой – страх,
Проигрывал, где выигрыши мнились.
Как заблуждался сердцем я, греша,
Когда считал: достиг вершины счастья!
Глаза на лоб, - о, как моя душа
Металась в лихорадке пылкой страсти!
Во благо зло! Теперь ли не понять:
От зла всё лучшее лишь лучше станет;
И та любовь, что расцветёт опять,
Прекрасней будет и прочней, чем ране.
Так, возвратившись к ней, - хоть стыдно мне, -
Я против трат приобрету втройне.
Сонет 120
Мне благо, что ты был со мной жесток;
Подавлен прегрешеньями своими,
Теперь бы горе я не превозмог,
Иль быть мне надо с нервами стальными.
Коль ты моей изменой потрясён,
Как я твоей, - познал ты муки ада;
А я, жестокий, твой страданья стон
В сравнении с моим не ставил рядом.
О, если б ночь мучений стала нам
О горестях моих напоминаньем
И принесла б, как прежде ты, бальзам
Душе твоей, израненной страданьем!
Твой грех теперь – цена моей вины;
Простим друг друга – мы равно грешны.
Сонет 122
В твоём подарке, памятной доске,
Нет нужды мне, когда в своём мозгу
Надёжней, чем в любой моей строке,
Я образ твой бессрочно берегу.
Вернее так: покуда человек
Имеет мозг и сердце, и они
Забвению не предадут навек
Тебя, - во мне пребудешь ты все дни.
Скупой отчёт, записанный стилом,
Не отразит всего, чем ты богат;
Вот ввериться и смел я целиком
Скрижалям, что полней тебя вместят.
И без замет запомню я тебя, -
Как можно быть забывчивым, любя!
Сонет 123
Нет, Время, буду неизменен я!
И не гордись ты, пирамиды строя, -
Они ничуть не удивят меня
Одеждой новой старого покроя.
Наш скоротечен век, и потому
Твоё старьё мы славим повсеместно;
Иль мним, что по желанью своему
Рождаем нечто, - всё давно известно.
И прошлое, и нынешнее – ложь;
Тебе, о Время, и твоим заметам
Бросаю вызов, презирая нож
Косы твоей безудержной при этом.
Тебя с косой страшиться мне не след, -
Даю я вечный верности обет.
Сонет 124
Когда б любовь моя порождена
Была Фортуной, Времени покорна,
Бастардом называлась бы она,
Цветком в букете иль травою сорной.
Нет, случай не создал любви моей;
Она не жаждет роскоши лукавой,
Не лезет под удары бунтарей,
Что ныне вновь и вновь грозят расправой;
Ей не страшна политика, чей срок
Определён лишь несколькими днями;
Любовь – навек, и путь её высок, -
Ей не расти в тепле и под дождями.
То подтвердить зову временщиков,
Чья смерть – добро, а жизнь – полна грехов.
Сонет 138
Она, клянётся, правды образец;
Я верю ей, хоть знаю: лжёт безбожно,
Считая, что наивный я юнец,
Не искушённый в ухищреньях ложных.
И думая, что юн в её очах
(Хоть ей известно: годы – на излёте),
Неискренности радуюсь в речах, -
Так у обоих правда не в почёте.
Что не права – признается навряд,
И я, старик, всё буду молодиться, -
В любви мы склонны мнимо доверять,
А, полюбив в летах, годов стыдиться.
Пороков ложе скроет ложь одна,
Поэтому я лгу, и лжёт она.
Сонет 149
Как можешь отрицать ты, что люблю? –
Себе противник я с тобою рядом.
Иль я всего себя не отдаю
Тебе, тиран мой и моя отрада?
Иль друг я ненавистникам твоим?
Иль взглядом привечаю их, презренных?
И разве не себя, тобой гоним,
Я местью извожу самозабвенно?
Иль я в своих достоинствах отказ
Служить тебе представил ненароком,
Когда, как раб, по повеленью глаз
Готов я восхвалять твои пороки?
Лишь то сокрыто за твоей враждой,
Что зрячих любишь ты, а я – слепой.