Та часть тебя, что видима очами,
Не лишена всего, что жаждет мысль.
Слова и души должное воздали,
Сам лютый враг не скуп на похвалы.
Итак, твой лик венчается хвалою,
Но тот язык, что платит дань тебе,
В других речах сближается с хулою,
Когда глядит, где глаз не в силах зреть.
Тогда глядят в красу твоей души
Да в домыслах поступком твоим ценят
Те скряги добрые, что рады задушить
Зловонным сором цвет твой полноценный.
Немудрено, что вид твой завонял:
Цветёшь для всех, доступный идеал.
Оригинальный текст и подстрочник
Those parts of thee that the world's eye doth view
Want nothing that the thought of hearts can mend;
All tongues (the voice of souls) give thee that due,
Utt'ring bare truth, even so as foes commend,
Thy outward thus with outward praise is crowned,
But those same tongues that give thee so thine own,
In other accents do this praise confound
By seeing farther than the eye hath shown.
They look into the beauty of thy mind,
And that in guess they measure by thy deeds;
Then, churls, their thoughts (although their eyes were kind)
To thy fair flower add the rank smell of weeds:
But why thy odour matcheth not thy show,
The soil is this, that thou dost common grow.
Та часть тебя, которая видна глазам мира,
не лишена ничего, что могла бы пожелать сокровенная мысль;
все языки, выразители души, отдают тебе в этом должное,
говоря голую правду, и даже враги _тебя_ хвалят.
Твоя внешность, таким образом, увенчана внешней хвалой,
но те же языки, которые воздают тебе то, что тебе причитается,
в других словах эту хвалу опровергают,
когда глядят дальше, чем показывает глаз.
Они смотрят на красоту твоей души
и, в _своих_ догадках, измеряют ее твоими поступками;
тогда в своих мыслях эти скряги - хотя бы их глаза были
добрыми, -
к твоему прекрасному цветку добавляют зловоние сорняков.
Но почему твой запах не соответствует твоему виду?
Причина в том, что ты цветешь, доступный всем.