Эти трое не были знакомы,
В жизни каждый шёл своим путём,
Музами поэзии ведомы,
Как могли, писали о своём.
Первый – именитый, всем известный,
Собиратель лавров и наград.
Правда, вот, в стихах не слишком честный,
Не напишет то, что не велят.
Сочинитель од официальный,
Сладкогласный власти соловей,
Глубоко к делам её нейтральный,
Но довольный долею своей,
Был давно обласкан он союзом,
Поучал чванливо молодёжь,
И официальным верный музам,
Сеял, всякий раз, привычно ложь.
Был второй напорист и скандален,
Двигаясь по жизни напролом,
Вызывающ, дерзок и нахален,
Думал, протаранить стену лбом…
Только тщетно, не хватило силы,
Запил, стал бродягой, лоб разбит.
Даже не найти тетерь могилы,
Где, как неизвестный, он лежит.
Спохватились, только слишком поздно,
Покачали грустно головой,
Дескать, был поэт, поэт серьёзный,
Да и Бог с ним, не один такой…
Третий – ты пойми его попробуй,
Связей нет, не дерзок, просто горд.
Взгляд на всё имеет свой, особый,
С ним идти пытается вперёд.
Только зря! Старается напрасно
Козырного вытянуть туза.
Не открыть ему, любому ясно,
Миру равнодушному глаза.
Пишет и надеется на что-то,
- Ну а вдруг, а чем не шутит чёрт…
Ищет днём с огнём глупец кого-то,
Кто его оценит и прочтёт…
Но, однако, кто же эти трое?
Двух не называю, утая.
Ну а имя третьего не скрою,
Потому что третий – это я.