Сейчас я захлопываю книги глаз,
Чтобы поцеловать эту жизнь в твои губы.
Да, я сажусь на кончик твоего языка
И смотрю на облачную гусеницу.
Трубы наших штанин, заводские трубы
Делают целое поле ромашек грустными.
Между нами они распускаются летом, по-настоящему,
И пока день забывает себя в автомобильной пробке,
Между ними сверкают ящерки,
И летают за хлебом божьи коровки.
Время есть. Мы сыграем с тобой в классики,
После, в зиму на босу ногу наденем письма.
А потом ромашки уснут на моём халате,
А потом я сварю тебе суп из осенних листьев.