Ютился он в школьном подвале
среди горбылей и стропил,
его мы буржуем прозвали
за то, что буржуйки топил.
Он был одиноким, безродным,
мужался, хоть был нездоров,
утрами по классам холодным
качался с вязанкою дров.
Он гас с каждым днём от чахотки,
но сеял тепло и добро -
читал нам последние сводки
Советского Информбюро.
Он, всем существом принимая
все беды, Победе служил,
а сам до Девятого Мая
недели одной не дожил.
Теперь вот на холмик гляжу я,
где между плакучих берёз
покоятся кости "буржуя" -
и больно мне, больно до слёз.