Раньше,
когда это тополь был ещё жив,
я верил без толку,
как самый последний дикарь,
в узоры на стёклах –
в красивый языческий миф,
и в белую кисть,
которой рисует декабрь.
Обидно.
Неужто сегодня декабрь прокис,
таращась испуганно
на бархатный West,
подвывая по-аглицки
с протянутой рукой:
«Please…»,
голый,
как коммунистический манифест.
Неужто ты,
русский хвалёный мороз,
без должной закалки
оставишь народ в беде?
У нас и без этого, знаешь,
проблем полон воз.
Вот, между прочим,
подруга моя, - где?
Если я не любим – чёрт с ним.
Тчк.
В крайнем случае,
останусь один.
Но я ведь без свежего твоего сквознячка,
как нынешний пятачок,
пустозвонен и нелюдим.
Пусть невредим – а всё ж
без снега и холода пуст.
Мне и стране
нужен морозный пульс Евразии.
Хочу слышать вьюги рёв,
а не крысиный хруст
и разговоры
о национальной автоназии.
Не дождётесь,
России не умереть на столе хирурга.
Память чудовищно
вырезали ей – это зря.
Я уверен.
Нашим гимном не будет «Мурка».
Только бы ещё капельку
настоящего декабря!