К жизни с поклоном... Цепочка ЯСов
Наталья Молдованова
http://www.stihi.ru/2010/04/22/2231
Именно, це’почка, цепляет. Когда-то меня поразило смещение ударения в известном слове. Большинство людей говорят о золотом украшении, це_по’чка, нераскрывшаяся тайна. И, вдруг, на Дальнем Востоке, на Сахалине, в Синегорске и в Казахстане на Эмбе слышу такое. Что милее, не знаю. Вдруг, смещение ударения произошло у каторжан.
Содержание ясное, хотя и без достигнутой цели. Этакая, кажущаяся банальность. Но если бы всё было так просто, то все бы без исключения были банально счастливы. За простотой стихов скрывается тайна: легко показать себя счастливой, но ой как нелегко быть счастливой реально. Грань между мечтой и реальностью ощущается по нюансам.
Быстрый рост нового для меня поэта обязывает быть скромным в цитировании. Поэтому о содержании Ясов пишу своими словами
1
с паутинкой под снег
подарен был путь
нежным бутонам
1. Несогласие с цикличностью, предопределённостью законченных природных событий одного года. Противоречие раскрывается преодолением сезонных тягот через опыт многих лет.
2
Брызги и слёзы
В полоску уроки
Ошибки на память
2. Механизм преодоления тягот – получение и накопление опыта. ЛГ учатся на своих ошибках. А, может, и на всех, случающихся.
3
свиданье с мечтой
попутного ветра началу
встречи с игрой
3. Не только ошибки – доверие к детскому опыту.
4 -14. Далее, тайна за семью старческими банальностями. Если и их не знать, придётся делать открытия в неизведанном с бо’льшим интересом и с большими ошибками. Отсутствие хотя бы одной из описанных в стихах банальностей неминуемо приводит к разочарованию и расставанию.
Слово жизнь звучит 10-ти кратным эхом и повторяется в песне (о части собственного счастья) почти до вершины блаженства - 12. Цепочка несколько отсвечивает мужским предназначеньем песни птички-невелички.
Женское счастье дарить запахи плена.
Просто отдаться и быть обыкновенной.
Просто отдаться и быть видом счастливой.
Мужу надежды привить неприхотливой.
Мир повторится, и мы в мире, заведомо.
Кто бы в успех не скучал, с чувствами бедными.
Стоит, двоим полюбить сразу и всё, без остатка.
Сколько б ни тратилось сил, плод ожидания сладкий.
Дети, кураж, правило по направлению
общей тревоги туда, где с нетерпением
жажду познанья испить, удостовериться,
что закреплённый инстинкт вовремя склеится.
Японского стиля не нашёл или не увидел. Но это уже общее свойство ясов, Имхо. В каждом стихе отдельно можно обнаружить форму «хайку». Из-за монументальности и всеохватности главнейших событий у молодых, вторые смыслы стихов в цепочках приводили бы к слишком большому разнообразию чувств у нежных натур. Страшный конец Лейли и Меджнуна* не будем повторять.
* - Лейли и Меджнун. автор Абу Мухаммед Ильяс ибн Юсуф Низами Гянджеви ок. 1141 — ок. 1209. Азербайджанская литература.
Цитирую, Ваше замечание, Наташа:
«Где-то читала (источника не помню), что в японском стиле главное – мысль».
Комментарий:
1 японский слой – японская мысль чревата на рождения новых мыслей. Этого подхода нет ни в одной другой школе, даже в китайской. Первый слой убивает сразу 2-х зайцев: всех желающих понять японскую поэзию и тех, кто её отвергает из-за невозможности породить свою мысль после оплодотворения её японской.
2 японский слой – мысль вообще присуща только японской поэзии. Пушкины и Твардовские, Лермонтовы и Ахмадуллины, Тургеневы, Тютчевы, Феты и Ахматовы с Северяниными, сколько бы не писали гекзаметром (сначала, втуне) канцоны, триолеты и опорные сонеты для порождения Маяковских, Есениных и прочих песенников, никогда не смогут породить мысль в чужой голове. Ибо мысль сама по себе не может зародиться из пустоты и божественной данности понятий. «Сначала было Слово. И слово было у Бога. И слово было Бог».
Вся неяпонская поэзия возбуждает не мысли, а образы. Попутно заметим, мысле-образы - кентавры вообще не стоят никакого внимания из-за эклектичности не сочетаемых частей умственной деятельности, частей, порождающих фигуры речи. Так вот, неяпонская поэзия именно возбуждает, пробуждает готовые образы. Слова, метр стихов, размер и рифмы это возбудители и резонаторы прошлых событий, двигающихся по кругу, на круги своя. Или по китайской нумерологии гексаграмм стихи отражают восхождение Дао от момента своего проявления в первом шаге Де до 12 шага и далее упадок с последующим 2,6667-кратным колебанием окончательно порождённой сути явления, но не мысли. Мысль у китайцев порождается гаданием.
В неяпонской поэзии мысли порождаются тупым недоумением, а что же Он сказал? Ничего непонимающему читателю не оставляется никаких надежд идти от простого к сложному. Если говорим о чём-то возвышенном, то появляются совершенно неопределённые термины: любовь, родина, небо, журавль, тоска, матерь Божия, дай-ка закурить. Но китайцы и здесь впереди. Они не задумываются и не фантазируют на пустом месте. Фу Си, Кун цси это халасо, и всё, купи стеклорез.
Если на западный манер пытаются говорить упрощённо, то начинают с обрезания древних слов. А потом из простых обрубков собирают ну очень простые мозаики всё тех же кентавров из мыслеобразов. Получаем нечто сходное с современной генетикой, совершенно не задумывающейся об истории появления генов на протяжении миллионов лет. Расчленение утрачивает этот опыт навсегда. И возвращает искусственный генотип к первородному греху в новых условиях. О каких мыслях может идти речь, если любые сочетания возможны.
Не историчность китайской и западной поэзии ошеломляющая. Но китайцы и здесь вывернулись. Спрятались в арке предков и просто почитают старину на образном уровне, без всякого мыслительного анализа и синтеза и с этим у них сравнивается новое. Если картинка не грузится, то китаец её отбрасывает. Даже убивает картинку. А то и детей.
Западу не с чем сравнивать своё новьё. И он грустно добивает сопротивляющуюся древнюю мысль клонированием образов с использованием, как окажется потом, генной математики вихрастых и волосатых клоноводов.
3-й слой. Суть его в том, что рано или поздно, в лучшем случае, никогда, западная поэзия поймёт или не поймёт навсегда, свою никчёмность и безответственность в делах абсурдных нововведений.
Кап. Кап. Кап. Слёзы на копьё. Грузится образ: на полу сидит голый мужчина в тоске. На бёдрах наискосок лежит кочерга. Ваши действия, вопрошает мысль.
***
Цитирую Наталью:
«И в западной, и в восточной поэзии есть свои достоинства.
В образах тоже есть своя красота, придающая художественность и красочность произведению».
:)))
Тогда продолжим.
4
таюсь в нежности
трепетны губы на вкус
крыльям привычки
4.1. Начало. В нежности таю.
Ласки побратимов обратимы. Куй горячим железо любви на двоих
5
Сплетаю поцелуй
С привкусом страсти
В плену у судьбы
5.2. Развитие. Привкус страсти.
Одолень травой напои себя, горе юности позабудь.
Грудь пышна, сон у сна. За околицей судьбы снуют.
6
В капле росы небо
Дымка ковром
Одинокому солнцу
6.3. Первый протест невнимания. Третий лишний. Выйдешь на улицу…
Эка невидаль, скука. Будь я один,
След бы оставил в росе, к небу шагая.
7
В добрый путь
По интригам судьбы
Сети зла вас венчают
7.4. Сети зла. 4-ый – элемент арифметики. Чёт.
Плачет кулик на болоте. Я на работе.
Ты и не дома, и не одна, и ни с кем.
8
Чистое небо
Молнией след на лице
Прошлых поступков
8.5. Сполохи молний без звука. Зреют хлеба.
Мы для детей побратимы. Третий родится.
Но иногда светом застится гордо лицо озарений.
9
много улыбок – отзвуки моря зимой – дарит ракушка
память о лете – сколько таких мелочей – греют нам сердце
в круговороте судьбы – не замечаем
мы красоты мелочей – слепо ступаем
Сердце без звука
Ракушка прибоем о море
С ней две песчинки
9.6. сила мелочей в миллионах прелюдий. Чёт.
Кто мелочи рад, огорошен судьбиной.
Четвёртый на четверть добавит страданий,
Больше, чем пятый – любимый.
10
большее в малом
Семья в радугах смеха
Дети встречают детей
10.7. Большее малому. Семьи достигнут и удостоятся света луча на заре.
Дело склеится. Да не всяк согласится обнять за труды.
11
воспоминания
радуюсь каждому дню
последней весной
11.8. Упадок в малом. Последняя весна. Чёт.
Даже в такую весну шустрым шестым (Sex) зародится. Троица чётным.
12
дети потерям
нити страданий от них
выпорхнуть вольным
12.9. С новой утратой старого вида детей, ценны рождения.
Медленно в гору идём, целое племя. Чудо ристалищ. Вдвоём создали мессу. Голосу - мягкие тембры. Честные славе покорны. Светит ли солнце, судят ли Боги.
13
Тяжесть соринки
Глаз держи вострым от тех
Кто видит брёвна
13.10. Укрепление достигнутого. Власть обретает и новые вызовы вызывает.
Несть числа покаяниям старому слову в ответ.
14
вы не судите – лист без помарок, что пуст – так ведь и в жизни
только ошибки – что совершаем подчас – истин дороже
как совершенен цветок – был же бутоном
мудрости полон исход – к жизни с поклоном
Чистый лист
распишу без помарок
Ох и строги же судьи
14.11. Прощаем ошибки. А вместе с тем, Ян Хуэй молод и знаменит.
Лучший из лучших не совершает ошибок.
15.12. Вершина славы забубённой.
16.13 Переразвитие.
17. 14. Упадок сил и падение с небес. Хороший был ученик, Ян Хуэй. Ошибок не совершал, жаль рано ум...р. Те, что похуже, терпят большие страдания.
***
Есть у меня ещё понятие, «мыслеформа». Это понятие не затрагивает мысли и образы в обсуждаемом смысле. Оно о соединении тела и дела. Чтобы сделать некое дело, нужно иметь соответствующие возможности в теле. Мысль о деле закрепляется в теле на функциональном уровне с помощью тренировок, соединением клеток в новые органы без промежуточных стадий отбора по Дарвину, то есть в одном «дух-поколении» (правильнее конечно, поколении-духе, оставил из-за опечатки в слове «двух»).
Но отбор всё-таки существует на примитивном уровне и отслеживает медленные изменения биосферы. Мыслеформа революционна по своей сути и не требует объяснений, откуда взялась удочка у удильщика, сонар морских животных-сирен, не пожелавших выйти из моря на сушу из-за преимуществ сонара или высокое электрическое напряжение скатов, электрических угрей.
Эти революционные изменения в теле происходят с помощью универсалий поэзии. Поиск идёт по Дарвину, по многим направлениям и охватывает собой все мыслимые варианты поведения. Выживают понравившиеся Богу. Естественно предположить, что выживают те, кто самостоятельно удивляется своим делам и радуется достижениям совместно с окружающим подобием. И это подобие у Бога. Именуется такая самостоятельность одиночки – гордыней, а признанные и утвердившиеся в общественном достоянии достижения большинства чаще бывают порождены гениальностью. Характерный признак гениальности – лёгкость воспроизведения её многими поколениями особей, без особых трудностей. Спел древний гимн и приобрёл то, что дано всем в вечное пользование. Например, древние знания.
….
Мысль, меняющая тело, не создаёт образы конкретных изменений. Медитативные практики, синтоистские созерцания цветения сакуры возвращают к переживанию древних событий, индивидуальных образов и суггестии. Чтобы закрепить увиденное, поэты-созерцатели описывают свои видения на доступном публике языке. Образ природы переносится в мысли читателя словами и далее, воспроизводится в сознании обязательно с последствиями. Читатель не только видит образ, но находит и другие мыслимые подтверждения первого видимого соединения слов. Картинки грузятся, говорят на Стихире, но не только. Они ещё и самовоспроизводятся и развиваются в новые видения.
А, вот, например, «Утро» Никитина не подходит для передачи саморазвивающейся мысли с помощью текста. Передаётся образ известного явления, которое автор передал с помощью слов читателю, и читатель вспомнил, что уже видел такую красоту, только не знал словесного описания.
Ритмические, рифменные украшения, подбор звукоряда и масса других ухищрений не просто дают эстетическое наслаждение, но и ограждают от продолжения развития картинки. Подлинное совершенство – это когда ни добавить, ни убавить. Образ самодостаточен. Его можно повторять и только этим наслаждаться. Для замкнутого мирка это достижение может передаваться из поколения в поколение. Для развитого общества ниспровергателей имеем всего лишь аксиологему. В первом случае текст становится гимном многих поколений и отражается в строении тела мыслеформой. В развитом обществе мысль закольцовывается и приходит из поколения в поколение на круги своя. Неудовлетворённость, поиск, разочарование – характерные признаки образной поэзии. Скрашивает такие поиски эйфория новизны и благое расположение окружающих.
«Возьмёмся за руки друзья, чтоб не пропасть по одиночке», (с). Но извечная грусть неполноты приобретения остаётся и в хороводе.
Хорошо, если перечисленные критерии нравственного состояния личности вырождаются в тавтологию. Но чаще бывает переворот в сознании и полная утрата всего накопленного опыта. Бо(х) – Небо(х).
Образная поэзия не переносит мысли, поскольку сочинение образных стихов связывают в первую очередь с понятием формальной красоты, полученной опытным путём в предыдущих поколениях пишущих и читающих написанное. Споры вокруг нового творчества сводятся к счёту авторитетов, кому что нравится или не нравится и, в конце концов, к сведению счётов. Что для кого прекрасно в поэзии, а что безобразно. Слово-то, какое придумали для образной поэзии – Безобразное.
Обязательным условием закрепления в общественном мнении гениальной поэзии раньше была школа, теперь – реклама. Именно, реклама нужна для распространения среди большинства населения жёстко фиксированного набора стихов. Или всего-то 9,7% от набора всех мыслей и образов обыденного мышления, вот откуда пришла в мир десятина :)).
Вытеснение предыдущих наработок осуществляют профессиональные критики. Их деятельность и есть путь в никуда. Такая поэзия связана круговой порукой, меркантильным интересом и в ней на первом месте обязательно присутствует текущая политика. Процесс затрагивает все уровни и разделы писательского творчества. В том числе афоризмы, анекдоты, частушки, забавные потешки. Перечисленные последними краткие формы устного творчества занимают львиную долю обыденного сознания. И что характерно для нашего времени, именно эту долю общественного сознания Интернет, СМИ намеренно топят в море оффтопов новоиспечённых Эзопов, Диогенов и Финнов Геккельбери.
Топят безобидные создания веков подобно тому, как глухонемой Герасим, уже который год топит и топит свою любимую суку Муму от одного только властного взгляда сатрапа- хозяйки. Адреналин Герасима в аналогии – и есть адреналин профессионального критика, расправляющегося с классиком. Уж как он его ласкает и целует, не передать словами.
Явление Стихиры – не описывается пытками Герасима. Здесь нет единого для всех Герасима. Ибо нет на Стихире профессионального Критика, заявившего о себе в полный голос. Здесь нет классиков. Здесь нет общей для всех Муму. На Стихире каждый участник – Герасим, и каждый топит свою Муму в море одинаковых образов. Кто же сатрап-хозяйка у каждого из нас? Скорее всего, эта персона общая для всех стихирян: она, неувядающая Муза, требующая удовлетворения собственного тщеславия в массе поэтов. Ей нет никакого дела до любимой у каждого герасима суки муму. Этих Муму столько, что какая-нибудь, по головам, да выплывет. И это будет настоящий зверь, сильный и безупречный.
Трепетное отношение американцев к инвалидам и неудачникам в теле очень напоминает божественное отношение к животным, но оно перевёрнуто несколько раз и рассматривается из нескольких точек зрения. Основная цель благостного отношения к инвалидам не имеет ничего общего с гуманизмом для выживания.
Подчёркивая потребительское отношение к обществу особо, только наличием своих недостатков, закрепляя эти недостатки в своём мировоззрении, как существенные для выживания, ущербный индивид, сам того не желая, передаст ущербность будущим поколениям. Какая же это гуманность, если общество обречено на расширенное воспроизводство ущербности, неспособности самостоятельно выжить в экстремальных условиях? Это и есть изощрённая антигуманная политика сверхдержав по отношению к третьему миру. Она по своей злонамеренности неоспоримо превосходит коммунистический обратный идеал воспитания нового человека, заботящегося не о себе любимом, а о благе всего общества, в первую очередь.
«Первым делом, первым делом - самолёты, ну а девушки, а девушки – потом». Произносить, петь эти слова, было положено с пафосом, плавно переходящим в слове «потом» на визг сверхзвукового истребителя.
С другой стороны, Америка сильная страна. Если она обратит внимание на ущербных индивидов Стихиры и поможет им самовыражаться вопреки их же здравому смыслу, то из этого что-нибудь да выйдет. «Ведь никогда такого не было, чтобы ничего не было… (с)»
Какую песню споём ущербному индивиду, Стихиряне. Задание на новую мыслеформу, которую нужно найти в голове каждого попрекаемого писателя, мыслеформу, которую потом в этих же ущербных головах и воспроизвести. Мыслеформу лёгкую, понятную и любимую всем миром.
Чтобы писатель снова вернулся в образ всеми обожаемого молчаливого читателя. Показательные суды для возвращения молчания читателю не помогут. Большевики это проходили безуспешно. Сами оказывались не свидетелями, а подсудимыми.