дочери
Божеский вид, первоцвет, синева.
Прямо из камня – дома и трава.
Время прекрасно лишь тем, что незримо.
Как же ты выросла – как изросла!
В месяц тепла, выходного числа
мной нараспев ты произносима,
если идти по течению вверх.
Прядь золотится и слышится смех.
Ветка нежна, изогнулась над нами.
Камешек бросишь, и город стоит,
весь разодет в якоря и гранит,
полон скитальцами, ветром и снами.
Только отправимся плавать, и нас
кто-то зовёт. Саксофон, контрабас.
Плачешь, смеёшься, бежишь, замираешь.
Через плечо не смотри – я умру,
если посмотришь, сейчас, на ветру –
первая, первая, sos, я вторая!..
Что за звоночки? Трамваи? Судьба?..
Кариатиды плывут во гробах.
Лошади в пене вторгаются в воду.
Рухнуло справа и слева легло –
карточный – здания птичье крыло,
вырвались голуби тьмы на свободу.
Ты мне приснилась – бежала, и вдруг
выпала семечком мака из рук,
девочка мая, моя невидимка.
Дымка растаяла, музыка не
восстановила тебя в тишине,
не повторила тебя без запинки.
Но нараспев, если долго идти,
ты замираешь, как сердце, в груди.
В месяц тепла, у гранитного края
плеск раздаётся, расходится свет.
Камешек бросишь, и города – нет.
Нет ничего. Только ты замираешь.