В. Мальчевский. "Этюд у рояля". Фрагмент. х. м. 130 Х 80см. 2006 г.
*
Люди,
я знаю;
жить -
дело трудное.
Простите,
что слов
золотые руды я
плавлю
на лирику
утончённых
лир;
Мир
без музыки лир – не Мир.
_______________________
Ж Е Н Щ И Н Е
Присловись;
прислонись к слову –
причастись
будто часть, слог
возрождённый, заветный, новый,
вся в лучах с головы до ног,
в шелковистых осенних травах
на лазурном верховье дня
у подножий древ величавых
меж кленовых столпов огня,
где волна как из пены соткана,
и встаёт, облака клубя!
Пресвятая, нагая, кроткая,
всё в миру живом – от тебя.
Там где слышу я «Боже, дай мне!»,
от себя скажу: «Боже, на»,
ибо тайна пребудет тайной,
дева, девочка, мать, жена.
_______________________
*
В любви Миры да сотворятся!
... И в каждом Мире вновь и вновь
любви хотят, любви боятся
и убивают за любовь.
___________________
Л Ю Б О В Ь
– Любовь?
Это – зов поездов,
пролетающих к полюсу жизни.
– Любовь?
Это – цифры на вехах движенья
по всем направленьям.
– Любовь?
Это – звонкая выпуклость точных линз,
чтобы мерить на искренний глаз
этой бездны живое броженье.
- Любовь – Постиженье.
- Любовь – икона.
- Любовь? Пассаж!
- Любовь – загон.
- Любовь – блажь.
- Любовь – Бог.
- Любовь – чувство.
- Любовь – похоть.
- Любовь – искусство.
– Любовь – плохо:
любовь – грусть.
Любовь – эпоха.
И, значит, пусть
роятся гены ее крови, –
родятся гении от любви.
____________________
*
Пригласи меня,
чтоб при голосе,
при глазах твоих,
гладя волосы,
пригасил я свет,
привороженный –
при красе твоей
осторожный.
Я напьюсь воды
рано поутру,
проводи меня,
чтобы – проводы
да не надолго,
будто по воду,
не ища
ни взгляда,
ни повода.
_______________
СДЕЛАЙ ТАК
Относительно неба
в ослепительной сини -
абсолютно спокойные
мачты вдали
относительно линии.
Слышишь, Россини,
это в песнях Севильи -
твои корабли.
Восхитительно белый
относительно света
абсолютно натянутый
парус из льна.
Ничего не просил я,
живу без ответа.
Сочини,
чтоб – причал,
тишина
и она.
Будто я подошёл к ней
когда-нибудь раньше,
абсолютно красивый
что конечно, не грех,
и она... в этом шёлке,
без блёсток, без фальши.
Сочини
для меня.
Я прошу не за всех.
________________
РОМАНС
Под очень старую гитару,
под вечер и под Рождество
я вам спою про Ниагару
и про чужое торжество;
о замке с чёрными часами,
где тени спят на серебре,
где можно говорить глазами
и слушать звёзды в декабре.
Мы поплывем по ожиданью –
по двум излучинам весны,
по двум минутам до свиданья
на двух ступеньках тишины.
И я приду, простой как детство;
конечно, алые цветы...
Какое странное наследство
у первозданной красоты!
И наводненья, и пожары –
её простое колдовство
под очень старую гитару,
под вечер и под Рождество.
_____________________
*
Среди поверхностей блестящих
преломлен,
сглажен,
отражён,
дублирован
и искажён,
мой глупый глаз
скользит изящно,
щемяще отрешён.
Из незапамятной породы
её Творец сооружал
финифтью цвета Небосвода
её изгибы украшал,
узор её точёных ножек,
блестящих ручек торжество
и переливчатая кожа –
что дорогое хвастовство.
Плащами замшевых нашествий
плывут навстречу неспеша
живые храмы путешествий,
по глади шинами шурша.
И безупречный алюминий,
пугая гибкостью листов,
встречает хордами мостов
мужей от Брака до Феллини.
. . . . . . . . . . . . . .
Её для мебели купили,
по вечерам смывая пыль.
Кого-то ею заменили
как старый фарс
на новый стиль.
___________________
В О С П О М И Н А Н И Е
Рояль из тонкого стекла
и голубой паркет,
и обрамлённый в зеркала
малиновый рассвет,
ажурный звон китайских ваз,
чьи эллипсы порой
ловя лучи, ласкали глаз
астральной мишурой,
и легкомысленный озон,
вселяющий восторг,
а в окнах – синий горизонт
и город Сведенборг.*
Ваш гипнотический сеанс –
прозрачная чадра –
смахнул со столика пасьянс.
Окончена игра.
В тревогах молодость прошла,
оставив лёгкий след:
рояль из тонкого стекла
и голубой паркет.
__________________________
* Сведенборг. Шведский учёный-мистик.
Н Е Ж Н О С Т Ь
У Нежности нездешние одежды;
здесь правит Смерть во фраке голубом,
здесь чёрный лебедь радует невежду,
и тень блуждает на лице любом.
В её глазах – несбыточность надежды;
она не ждет того, чего не жаль...
У Нежности нездешние одежды, –
от кутюрье по имени Печаль.
_________________________________
Б Ы Л А
К О Г Д А - Т О
М И Л А Я
Была когда-то милая,
ей ныне мил не я.
Лета былые милуя,
я милую ея.
Снега лежали стылые,
но даль цвела моя.
Теперь лежат постылые
за окнами края,
тесны да неотёсанны,
мне стены гнут крыла,
утёсы за утёсами –
где даль моя цвела.
Но хлынут воды талые,
взлечу я высоко!
... И упаду на скалы я
простреленным виском.
Отплатится: отплачется
любимое лицо,
к ногам ея покатится
с руки моей кольцо...
Была когда-то милая,
ей ныне мил не я.
Лета былые милуя,
я милую ея.
___________________
В
Т В О Е Й
С У Д Ь Б Е
В твоей судьбе
я – всё на свете:
и океан, и шар огня.
И ты гадаешь на примете –
в толпе увидишь ли
меня.
Я в красоте твоей ничтожен.
Твоею статью опьянён.
Что делать,
может быть, я тоже
в тебя без памяти влюблён.
Я для тебя – и плоть, и ветер,
печаль и страсть,
полёт и плен.
Мой взгляд тебя ласкает плетью,
но ты опять
встаёшь с колен.
А я считаю эти окна
над аркой в пятом этаже...
Я, говорят, с рожденья проклят,
и Мир со мной настороже.
А я считаю, что одарен,
мой ангел, девочка, дитя.
Все тридцать пять я прожил даром,
со всей серьёзностью шутя.
Считая дни твоих пришествий,
не прикасаясь ни к чему,
я был слугою сумасшествий,
ловя часы по одному,
и ненавидел циферблаты,
и ждал ухода как конца
с мечтой, что мне пошлют когда-то
явленье твоего лица!
Моя религия живая
с бездонным небом за спиной
моё повествованье Рая –
того,
который не со мной,
теперь я знаю все приметы
величья тьмы и силы звёзд.
Ты – ключ,
в котором – все ответы:
отлитый в золото вопрос.
______________________
*
Любимая, не умирай.
Я посижу с тобою рядом.
Не открывай глаза, не надо, –
гори звездой, но не сгорай.
Любимая, не умирай, –
любимые не умирают.
Так говорят. Я понимаю.
Но не меняй меня на Рай!
С любовью встреча коротка, -
она влюблённых не жалеет.
И вот повязками алеет,
и в них покоится рука.
Я – тайный страж твоих миров,
(ведь ты меня не замечала)
я поправляю покрывало,
и пусть останется... покров.
Избранник твой не понимал,
что ты – во всех изгибах линий,
ты – шум листвы, ты – запах лилий...
кто не нашёл, тот не искал.
Я расскажу ему тебя, –
как солнцем мечется о стены
твой смех, не слыша перемены
и в пыль предчувствия дробя!
Не дай себе шагнуть за край –
погаснут музыка и звёзды.
Исчезнет Время, даль и воздух.
Не отнимай и не карай.
Любимая, не догорай,
не улетай, вернись обратно
через восходы и закаты
свети...
прости...
не забывай!
_____________________
П О С М Е Р Т Н О
В чёрной рамке –
твой профиль нежный.
Неизбежное
в неизбежном.
Стало прошлым вдруг,
стало прежним –
белоснежным
на белоснежном
за тяжёлой стеною чёрной,
чем-то слабым вдруг
и покорным,
отрешённым,
недорешённым,
недоступным,
невоскрешённым.
И не мною уже хранимым,
и любовью
невосполнимым.
____________________
* * *
Пришла на цыпочках,
на цыпочках ушла,
оставив дуновенье над свечами
и лёгкий бриз,
качающий ночами
тюльпанов неземных колокола.
_______________________
П Р О Щ А Л Ь Н Ы Й
З Н А К
На тонкой раме
летнего окна –
квадратик:
фотография,
печаль...
А за окном -
полуденная даль;
прекрасная дорога
в никуда.
_________________
Реквием
... Он тихо закрыл за собою дверь,
ведь он не знал, что – в последний раз.
. . . . . . . . . . . . .
Она легла и открыла газ.
ИХ ПРОСТО НЕТ НА ЗЕМЛЕ ТЕПЕРЬ.
__________________________________
В И Д Е Н И Е
В фрагмент прохладного движенья –
иллюминатора овал –
корабль под именем «Виденье».
мой взор и море приковал.
Всё дальше я, всё дальше ты, -
всё шире дали между нами.
Всё ближе шторм,
волна Цунами...
и с болью рушатся мосты.
__________________________
А Д А М
Что – о любви, то – о печали.
Печалью
о любви поют.
Она – в конце,
любовь – в начале.
Вся жизнь – что временный приют
в узорах звёзд и сновидений,
в цветах Земли для торжества,
в трёхцветье рас для вырождений,
в плену родства да колдовства.
Ни слова правды без печали.
Видать, и жизни – не за тем,
не та любовь
была в начале:
каков Адам,
таков Эдем.
Могучий, гордый и невинный,
он слишком был в себя влюблён,
и был навечно разделён
на две прекрасных половины.
И стал количеством взамен,
и самого себя встречая,
он заблудился меж измен,
себя в изменах уличая.
____________________
А К Т Р И С А
Спит песец под лёгкой шляпкой,
прислонившись к декольте,
свесив беленькую лапку.
Зябко нынче в варьете.
В край фужера бьётся льдинка.
Дрожь соломинки в руке.
То ль слезинка, то ль дождинка,
то ль росинка на щеке.
Кто не любит, не обидит,
кто не верит, не поймёт.
Равнодушный не увидит,
а бедняк не подойдёт.
_____________________
*
Ангел с тяжелым ключом на спине -
враг полнолуний,
спасатель влюблённых
возле постели, где пахнет паленым,
плачет
с собою наедине.
Тащит тела, что завернуты в белом,
тихо дымящиеся в тиши...
тем,
что в телесном пожаре сгорело,
стало пределом бессмертья души.
В Храме любви открываются двери.
Струнно гудят механизмы замка...
Освобожденные Звездных Империй -
ЗеКи любви от звонка до звонка!
В сейфах, в досье, в стеллажах для иллюзий,
в пыльных хранилищах крыльев и грёз
тлеют ответы на Вечный Вопрос,
с чем
наши души в бессмертном союзе?
__________________________
А Н Н А
Анна.
Странно.
Какая классика
в наше-то время
металлопластика,
биоплена
и дельтаплана!
Где астрально,
а где наскально,
где банально,
где виртуально,
так трагично
и несказанно –
Анна!
Будто нечто
вочеловечено;
стало личным,
а было Вечным.
Как из Недр,
из Океана –
Анна!
Из Истории,
из романа
о любви, что всегда незванна,
как лазурный глоток тумана –
Анна.
Знаешь, в этом пространстве новом –
расчленённом, пронумерованном
может сгинуть любое слово;
тут всему за всё уготовано:
кто на дно пришёл,
кто со дна,
и на каждом -
своя вина.
От пришельца и до шамана
все надеются,
в каждом – рана.
Знаешь, девочка,
как ни странно,
я в спасительном
слове "Анна"
слышу силу священных чар,
потому что оно – дар.
__________________
*
Ах, любовь моя,
дева ладная,
беспощадная,
безотрадная.
Ах, тоска моя,
молода вдова,
в пальцах пялицы,
да слова–канва.
Ах, судьба моя,
мать-сударыня
в жемчугах-слезах –
будто барыня.
Правда горькая –
баба древняя,
вся в лохмотьях
да за деревнею.
А поеду к ней –
разозлю Беду:
побежит босой
по пятам с косой!
_____________
Б А Н Ь К А
Банька.
Стены черны.
Анька,
девка бела.
Ой, глаза озорны!
То-то будут дела!
Пару - суше огня!
Шаг – и в речку со льдом!
Ой, ратуйте меня,
ой, веди меня в дом.
А наутро – коня
оседлаю, и - в лес...
Вся картечь – в два ремня:
волки, волки окрест.
Мне четырнадцать лет.
Перебили братьё.
Анька, Божий рассвет,
что
за зло, за житьё:
если «нет», значит «да»,
если «да», значит «нет»!
Анька, Божья звезда,
Мир тобою согрет.
__________________
Б Е Д О В А Я
Мечта моя залётная
с нездешними очами
с журчащими, вольготными
речами,
скажи мне, где страна твоя?
Молчишь... аль позабыла,
аль к Солнцу восходящему
остыла?
И колдовство - любовь твоя,
и клятва осторожная,
и радость ненадёжная,
тревожная.
Я вижу, не заблудишься,
звездой своей ведомая,
да знаю, что не сбудешься,
бедовая.
______________________
Б О Г
О Т Б О Р А
Разум – в плену у пустой Лолиты.
«Бог отбора» - по следу призраком.
Время пугает недобрым признаком;
пилят машины гранит на плиты.
Нам успокоиться б тем, что найдено,
да рассмотреть бы что есть поближе.
Только зовёт нас что не украдено.
Лижем бьющую руку... лижем.
____________________________
Б О Л Ь
Чтобы вынести это,
надо выгрызть себя
изнутри. От скелета.
... Так бывает.
Любя.
_______________
Б У К Е Т
М И М О З
Мой чёрный стул на фоне белых стен
с роялем,
замолчавшим под чехлом.
Здесь никогда не будет перемен,
и вечный дождь струится за стеклом
меж двух сырых, качающихся ставен.
И невесомый, лёгкий словно сон,
букет мимоз сюда был принесён,
и вот - оставлен.
Движенье стрелок, римский циферблат...
здесь ход времён несоразмерно давен:
мне кажется, что сотни лет назад
был принесён букет,
и вот - оставлен.
Я уходил "навечно", "навсегда"
сквозь дыры подворотен, в коридоры,
в иссохлость трав, в простылые просторы
в порталы зла,
в кварталы,
в города -
исчезнуть, раствориться меж времён!
Но мир вещей во времени не равен:
букет мимоз, прости,
устами ставен
что шепчет он?
________________________________
Б У Х Т А
Там за горой за белой –
кораблик загорелый
и платьице – как парус!
(Есть ткань такая – гарус.)
И танец над волнами
как память о Цунами!
И гору рвёт на части
невиданное счастье!
Плющом овита бухта,
и комнатка, и кухня,
и солнца тонкий лучик,
и двери есть.
И ключик.
___________________
В
К Р А С Н О М
О К Н Е
Там, в тишине
надо мной – он
в красном окне
золотой сон.
Там, в тишине
целых пять лет
всё – обо мне,
да меня нет.
В красном окне
в золотом сне
был я Король –
дали роль мне.
В красном окне
я узнал боль;
спал, да во сне
уронил соль.
... Выл на войне
о щиты звон!
Был на коне,
да убит он.
В красном окне –
золотой смех...
Был я в цене,
вспоминать грех.
Отдали роль,
и погас свет.
был я Король,
а теперь – нет.
____________
В
Н О Ч Н О М
Вот – коневод.
а кони – вот,
среди зеркал
осенних вод –
четыре в яблоках.
Как сон...
И смотрит он,
и замер он.
Он ждёт девчонку
много дней,
она – в глазах
его коней:
кивок – о ней,
и храп – о ней,
и отражение огней
большого города вдали.
Забыла ли,
вернётся ли?
________________
В
С А Д У
Её пора прогнать из дома,
а он ревнует и орёт,
и в этом крике рвётся рот,
и глаз съедает глаукома,
и объясненья каждый день
с обычной фразы: «Ты не понял...»
а он опять: «За мной! По коням!
Он - там. Я точно видел тень!»,
не понимая, что в саду
таких теней гуляют сотни,
и всё смелей, и всё вольготней,
а смех её сулит беду.
______________________
В
Т В О И Х
"Н И К О Г Д А"
Звезда - про любовь:
потому что звезда
и светит не слишком,
а греет другого,
который поближе;
«Его!» «Неземного».
Как это не ново в твоих «Никогда»!
_________________________________
В
Ц А Р С Т В Е
И З М Е Н
Эту дрожь не унять.
Это – пальцы о шёлк.
Прикоснулись – и вспять,
если б кто-то вошёл.
Не упали б на пол
эти волны с колен,
если б кто-то вошёл
в это Царство измен.
Не скользил бы замок,
не шуршал бы чулок.
- Развяжи узелок.
- Завяжи узелок.
____________________
В А Л Е Р И И
/Джованьоли. «Спартак»/.
Если всё это – мне,
то поведай, за что?
Неужели ты знаешь
запретные цены
от нехоженых троп
до кровавой арены,
на которой и смерть,
и надежда – ничто?
На которых не ждут
ни себя, ни награды,
потому что нельзя
ни забыть, ни упасть.
Заходи.
Помолчим.
И другого не надо;
слишком мало за ВСЁ,
слишком много за часть!
________________
В Е С Е Н Н Е Е
В О С К Р Е С Е Н И Е
Весна?
Ах, да.
Теперь она
укрыта пылью лета.
Уж осень.
Вечер.
И Луна
с тобою до рассвета.
В прохладной снеговой парче
за хрупкостью рубахи
что
можно спрятать от очей
седых ночей-монахинь!
Но прежде расплети косу,
сотри с лица помады
и всё сними.
Зачем ко сну
весёлые наряды?
И вдруг замри.
Застынь.
Заляг!
И пусть откроют двери.
... Вот так
лежит твоя земля
в потерях
и неверье;
испугана, обнажена
тиха
под взором неба,
как дева,
женщина,
жена,
хранительница хлеба,
с мольбой
о снеге и добре,
и о величье слова,
чтоб снова –
звёзды в декабре!
И – Рождество Христово!
И – воскресенье!
И – весна
от края и до края!
...Что?
Осень?
Вьюга унесла.
И снег давно растаял.
___________________
В Р Е М Е Ч К О
П Е В Ч Е Е
Вечер – времечко певчее.
Время солнцепрощания, -
ласки да обещания...
с ними в ночи легче.
С ними во тьме – слаще.
С ними вся жизнь – ближе.
Та, что Луны ниже, –
вязкая и молчащая.
______________
В Л Ю Б Л Ё Н Н Ы Й
М У З Ы К А Н Т
Это – случай.
Приём Фортуны.
Арсенальский ассортимент.
Шёл...
и вдруг
зацепил струны.
Кто из смертных
не инструмент!
И запело, затанцевало,
закружилось, переплелось...
в общем, сгрезилось и сбылось.
Все мечтают.
Счастливых мало.
________________________
В О
Г Р А Д Е
С Е В Е Р Н О М
Я видел солнце сквозь бамбук
и полосы саванн,
тома пустот, костры наук
и мёртвый караван.
А в граде северном ждала
моя тоска и боль;
стройна, пуглива и мила,
простая как Ассоль.
Я выжил тем, что было жаль
и распахнул крыла!
... Качнулся Мир, запела сталь,
и смерть не догнала.
__________________
В О Й Н А
Полюбил войну –
проиграл войну.
И теперь, в плену
благоденствия,
я с твоей рукой
поделюсь рекой...
Не пойму, на кой,
будто в детстве я!
Коли ложь поёшь,
чем раскаешься?
От меня уйдёшь –
не замаешься.
Для кого – зарёй,
что по небу сплошь!
Говоришь: «Открой»,
как в закат войдёшь,
а к утру сбежишь -
расхохочешься.
То замрёшь как мышь,
то охотишься.
Полюбил войну –
проиграл войну.
... Обниму тебя,
и пойдём ко дну.
_________________
В Р Е М Е Н Н О С Т Ь
В твоём саду – павлин,
в моём лесу – орёл.
Он по небу забрёл.
Павлин, - дитя долин;
цветок среди цветков
небесно-голубой.
Он привезён тобой,
он – в золоте оков.
Он понимает всё.
Кивает и молчит.
Ты говоришь: «Ещё...»
И боль во мне стучит.
Я многое обрёл;
и нас
поглотит свет.
И унесёт орёл
павлина за хребет.
И хлынут ледники
в долину умирать –
ничто тут не собрать!
Вода уйдёт в пески.
________________
*
Это время Другой Луны.
Без пустой
карнавальной маски.
Пусть пока не для всех,
и пока без огласки
с надоевшей
и с ТОЙ
стороны.
Это небо других огней –
отражённых
в большой волне...
И под ней, в глубине, –
только страх в тишине
среди движущихся теней.
Это время – не из минут.
Это время – из скоростей.
Я тебе позвоню.
Я твой номер храню
среди вороха новостей.
Это право –
вне нас, увы:
не за нами, а мы за ним.
Это право Луны,
ибо мы не вольны,
ибо каждый
Луной «храним».
____________________________
В С Т Р Е Ч А
Встреча –
это всего лишь встреча.
Всё-то встречное -
не навечно.
Просто кто-то убрал
преграду.
Значит,
это кому-то надо.
Чем бы встреча ни завершилась,
даже если – самоубийством
или денежным «искушеньем»,
встреча каждая –
достижение,
а не проповедь
фаталиста.
Говорят,
эта жизнь – что сводня
на несчастье
или на счастье.
Ради Бога, не обольщайся:
ЗАВТРА – это цена
СЕГОДНЯ.
________________________
П Е С Н Я
Б О Я Н А
... Ты обняла меня устало
и к нам по росам шла заря.
А где-то рушились заставы
и опускались якоря.
Летели с рельсов эшелоны,
дрожали стрелы на весах,
и на прострелянных иконах
горели грустные глаза...
А мы забыли всё на свете, –
мы пили сладкое вино,
когда в лицо ударил ветер
и – всё сбылось!
Что суждено.
Сверкая золотом на нимбе,
умчал тебя
за ветром скачь
какой-то вроде бы с Олимпа
Великий Праведный Силач.
. . . . . . . . . . . . . . . . .
Горит земля, горят знамёна.
На почерневших берегах –
один.
С дымящейся иконой.
В крови,
в лохмотьях,
в кандалах.
_________________________
В Ч Е Р А
С Е Г О Д Н Я
3 А В Т Р А
Закат по окнам
сползал и гас -
стекал,
в стекле
оставляя искры.
Было.
Горбился как сейчас,
спиной
выжидая
выстрел.
Ладошек тысячью
леденящий сыщик
спину выскользил,
тих и нем, –
рыщет,
встревоженный,
будто ищет
пульс,
затаившийся в тишине.
У тысячеглазой темноты в прицеле
стыну,
ужасом сжатый ком... –
тяжёлой ртутью
вползает в тело
жуть
опустевших
комнат,
где гаснут утренними многоточьями
бесполые,
выгоревшие,
голоса.
Так
на проспект навалилась ночь
голая,
как посадочная полоса.
Не дотянутся рукой ума –
где он,
Рай
снеговых лавин?
Рвануть пространство в единый мах
виском
о свистящий
винт!
... И дрогнул
истиной
расщеплённый бред,
гулкой дробью взрываясь в ядрах!
Время – вкопанным кинокадром:
ты и правда
как
«да» и «нет».
Как плеть по нерву!
В простенок
втиснут,
пропал выключатель
под толщей льда.
Падаю в кадре.
Аду на бис
грохают дубли:
01!
02!
Жрецу интуиции, Иоанну Предтече ли
взмахом вещим разрубить кольцо? –
ведь было:
падал,
ломая
плечи...
с душной простыни
глазам навстречу
лунной россыпью –
твоё
лицо.
Чем очиститься,
откреститься мне бы! –
Повторениями
деформируюсь
в неоавангардистский толк
черни в утеху
по веленью ль Неба?
Такому ли
рук твоих золотистый шёлк?
Земля...
до краев
расстилалась в дне.
Было.
Ушла, лишь в ладони – прядь.
День сгорел.
И у дня в огне
осталось земли
пядь.
Океану бездонному,
звонким звёздам ли,
Времени,
слову в нетленной стати
что-то бесценное
в щедрости роздали.
В пору бы по Миру,
да с колен не встать.
Закат по окнам сползал и гас, -
стекал,
в стекле
оставляя искры.
Завтра – «дубль»,
и, в который раз, –
дверь,
ключи,
коридор...
и – ВЫСТРЕЛ!
________________
В Ы Х О Д
... Рвануть курок, – и грянут все оркестры!
Сверкнёт отсчёт и ахнет страшный залп!
И все ракеты, что сорвутся с места,
взметнут шатёр, – и свет заполнит зал.
Зеркальный блеск на гранях измеренья,
сверканье шпор, паркет из янтаря...
и хлынет в душу музыкальный гений,
ввергая в прах, прощая и даря!
Качнётся полдень – ярый, неподсудный,
и вдоль луча, круша опоры лет,
промчится вихрем ангел изумрудный,
смахнув крылом с постели пистолет.
_____________________________
Г А Р М О Ш К А
В городе - море
ярых огней.
С этим не спорят;
это сильней.
Девочка плачет -
горькое горе:
город – не с ней.
Двадцать ступеней
в старый подвал;
столики в пене,
липкий бокал...
Ты – о хорошем,
но плачет гармошка, -
пой, Taj Mahal!
В песнях небесных
звуки разлук;
девочку предал
искренний друг.
Плачет гармошка –
плачет и хочет
выпасть из рук.
_________________
Л Е Т О
Н А Ш Е Й
Т А Й Н Ы
Где ты, лето нашей тайны –
тайны искреннего лета!
В жизни искренность случайна –
и прости меня за это,
за обиду, за судьбину,
за надежду на везенье,
за исхлёстанную спину,
за пустые песнопенья,
да за то, что замечаю
в час прощальный у порога,
что души в тебе не чаю,
потому, что – недотрога.
Забываю, забываю...
и не выдумать, не вспомнить
даже полпути до Рая,
чтоб тобой его наполнить,
что уже ничто не славлю,
находя, теряю слово,
узнаю его, и снова
забываю, забываю,
что не ведая простоя
не ищу Святого Града.
Ничего-то мы не стоим,
никому-то нас не надо.
_________________
З Л А Т О Г Л А З А Я
К О Р О Л Е В А
Где пряма да вольна дорога,
слева – звёзды, Земля – справа:
друг без друга плыть - одиноко,
ты мне справа стелила травы,
я наутро тебе - лучи
или, если попросишь, - тучи,
чтобы дождь - как свирель в ночи,
сквозь листву и лесные сучья...
От Земли – притяженье жжения
колдовских да стихийных бед.
Не сдаваться - и есть движенье:
ухватиться умом за свет.
И войти во Храм Аполлона,
позабыв про судьбу и смерть.
Власть богов не сильней Закона, -
справа – когти, клыки и шерсть.
Для инстинкта все беды – слева:
числа – "мистика" для слепых.
... Только нам с тобой - не до них,
златоглазая Королева!
___________________________
Г О В О Р И -
Н Е
Г О В О Р И
Говори, не говори,
эта женщина – не чудо,
с этим взором ниоткуда.
Пожалей себя, соври.
Не смотри в её глаза –
береги свою свободу.
И до самого восхода
пусть не гаснут образа.
Говори, не говори,
это стоит много денег,
а она тебя разденет
и рассмотрит изнутри.
Не вздыхай о красоте –
красота кому-то служит.
И она тебя закружит...
И очнёшься на кресте.
____________________
*
Голосок со льдинкой звонкой
в тонкой рамке-резюме,
а по талии тесёмка -
что позёмка по зиме.
У весны – свои запевы
да припевы по ночам.
Павы, лебеди да девы,
да слезинки по очам...
Спето лето в три куплета
где – кукушкой, где – дроздом,
если что-то не допето,
есть надежда на "потом".
Где простим, где домечтаем
в одиночестве да врозь;
рассудачим, разболтаем,
промолчим, что не сбылось.
Только клёны покраснеют
да замрут колокола,
только я останусь с нею –
с той, что в зиму позвала
голоском со льдинкой звонкой
в тонкой рамке-резюме.
А по талии тесёмка -
что позёмка по зиме.
_______________________
Г О Р О Д С К А Я
Л Ю Б О В Ь
Лес был зелен, стал голубым.
Расстояние.
Всё – глаза твои да мольбы.
Расставание.
Тяжкий крест – перемена мест
обитания!
Знать бы всё до седьмой зари,
чтоб – заранее.
Это - выше меня,
слышишь ли?
Безвоздушно, смешно, пышно...
будто солнечный ком – в комнаты!
Зубы сдавлены,
стены скомканы.
Ты ли там, моя вспышка магния,
чудо–магия неуёмная!
*
День пришёл.
Постоял. Вышел.
Там, на лестнице, вызвал лифт, -
посчитал, что я не услышу
как он робок и суетлив.
Вот и ночь.
Развалилась в кресле –
безучастна, пуста, бледна.
Как-то сразу и все исчезли.
Оборачиваюсь, за спиной – Луна.
Было утро, но я проспал.
Свежий запах остался в комнате.
«Кто-то Вас под окошком ждал
и звонил.
Только Вы не помните».
______________________
Г О Р О Д С К О Й
П О Д А Р О К
Стоит мороз.
Его морозья шуба
лежит на ветках и на проводах,
на отшумевших водосточных трубах.
Он знает:
всё
с морозом не в ладах.
Дробясь в прожекторах и отражаясь,
его холодный посох, словно меч,
сверкает ввысь
и в звёздах исчезает
в мирах...
где можно жизнью пренебречь,
что подо льдом на дне
притихшей речки
хранит далёкий солнечный огонь.
А я пришёл,
чтоб подарить колечко.
Холодное.
С мороза.
На ладонь.
_______________________
Г О Р С Т Ь
Р Е К И
Кувшинки золотые
над холодом волны,
берёзки молодые
на фоне тишины.
На берегу – девчонка.
В ручонке – горсть реки.
Хотя ведь – так, речонка...
они не глубоки.
Но эти отраженья,
движения зеркал!
Я замер в восхищенье
и больше не искал.
________________
Г Р А Н И Ц Ы
Е С Т Е С Т В А
Клён полированный.
Столик Барокко.
Дым голубой в золотой глубине
падает вниз широко и глубоко
там... -
в отражённой кофейной стране,
там,
с перевернутым небом в окошке
с белым узором,
вплетённым в январь,
с бледным веслом мельхиоровой ложки –
в мир погружений в древесный янтарь
с Вашим
в пространство упавшим портретом,
с Вашей рукой
в кружевах рукава,
с Вашим безумным презреньем к запретам –
дерзким познаньем
границ Естества.
_______________________________
Д В Е
З В Ё З Д О Ч К И
Все сновиденья бытия
как сериал,
плодящий ужас,
погаснут.
И настанет стужа.
Но не для нас, любовь моя.
Сердца замрут.
Тела остынут.
И Вдохновляющий лучи
над вечной музыкой пустыни
зажжёт
две звёздочки в ночи.
___________________
Где правит страх и плачет сталактит
Любовь...
любовь светла и бестелесна.
Тела Земли – скафандры для неё.
Их тесный мир, где «каждому – своё»,
затем и смертен, что любви не место
в безумстве женщин,
в слабости мужчин
в объятьях жажды и огне фантазий,
ползущих по шкале многообразий,
плодя цинизм и трещины морщин.
Любовь...
дорога звёздных восхождений.
Вне правил, вне законов и границ,
её условный знак – в полётах птиц.
И мы взлетим, оставив наши тени
на срезах скал,
на стенах городов,
кипящих жаждой, злом и суеверьем,
и вечным страхом перед недоверьем
того, кто ждёт и жертвовать готов.
Любовь...
она – знакомство с неуместным.
За взгляд влюблённых, устремлённый ввысь,
нам отомстят. Мы за руки взялись.
И только шаг, и – океан небесный
омоет нас,
спасёт, освободит
от тёмной жажды и огня иллюзий;
они смешны с материей в союзе,
где правит страх и плачет сталактит.
_______________________________
Д В О Е
Утро раннее
над Москвою, –
двое.
Вечер зимний
и вьюга воет, –
двое.
Там, где небо
над головою, –
летом, осенью ли,
весною, –
если есть звезда, –
под звездою,
по воде, по беде,
по зною –
двое.
Ни конвоя им,
ни покоя;
где гульбою,
а где судьбою...
и пока на Земле такое –
были,
есть
и пребудут
ДВОЕ.
Двое в пропасти
вязкой тьмы -
МЫ.
___________________
Д Е В А
Д О Б Р А Я
Не брани меня, дева добрая,
за молчанье на приглашение,
а пройди хороша, подобрана,
да прими поклон с уважением.
На закланье взращённый матерью,
я изветрен морями Севера.
Там снега – голубою скатертью,
а по лету – ковры из клевера,
а по небу – морские птицы
над зелёной волной вдоль берега...
может где-то и есть Америка,
только там уже не родиться.
_________________________
Д В О Е
В
А В Т О М О Б И Л Е
Эти двое в автомобиле...
Эти ставшие ветром мили.
Эти звёзды, туманы, лилии –
чудеса скоростных идиллий!
Эти двое в ночном молчании
без надежды, без обещаний,
и над ними звезда – лучами,
как бывает в пути ночами.
Было время, они мечтали
и летали они, летали,
да не думали, не гадали,
что пустеют с годами дали,
что остынут дожди и звёзды
над землей, где они ходили.
И спешат, потому что – поздно,
эти двое в автомобиле.
_________________________
*
Дождь – будто пыль,
будто пудра с небес:
лёгкий, пахучий
из майской тучи.
Долго можно
вопросом мучаться,
какие дожди на Планете
лучше.
Маяться можно,
можно июниться,
если обложит
тучами улицы...
Что тебя держит, -
отсутствие зонтика?
Что за романтика,
что за экзотика!
Сыро за окнами
с той стороны... -
мы ведь немного ещё
влюблены!
Мы ведь немного – ещё...
и - утро
с дождиком
майским -
лёгким
как пудра.
_____________________
Д О Ж Д Ь
В Д В О Ё М
Рябит вода,
рябит листва,
два рябчика
на дряблой ветке,
покрыты рябью города,
где слёзы светлые
нередки.
Рябит за окнами пейзаж,
ничем печаль не утешая.
Наш домик
скоро год, как наш,
и скоро год,
как ты чужая.
______________
К Р А С О Т А
Достойна всех вершин
в Аду многоэтажном,
найдя в подвалах
Райские врата,
она ушла...
И в этом Мире страшном
я знаю,
что такое красота.
_____________________
П Е С Н Я
Д Р Е В Н Я Я
Бело
тело моё
из мрамора.
А Адамово –
что из кремния.
Ибо вместе мы –
ПЕСНЯ ДРЕВНЯЯ.
И – легендою
по мирам она.
А судьба у нас -
не сломать алмаз!
И рассыпались
на осколки мы.
Звездопад любви
отпылал за час.
Не бессмертны мы
да не долги.
... И лежим в пластах
меж других пород –
где пустых,
а где
нерастраченных.
Родники журчат,
будто плачем мы,
и идёт, идёт
к родникам народ.
________________
Ч И С Л О
Д У
Два слова любви,
два ненависти.
Два права на жизнь,
два выстрела.
Два жеста огня,
два нежности.
И как
эта жизнь
выстояла!
Два света – два
поколения;
Солнечный календарь,
Лунный.
Два мальчика
на коленях,
две девочки – два
безумия.
Два провода,
две пластины –
два шага во тьму
возмездия,
и – тонкие паутины
меж звёздами
всех
Созвездий.
_________________
*
Ей было двенадцать,
четырнадцать мне.
Мы спали в кроватках
при полной Луне, –
она – на своей,
как и я – на своей.
Я всю мою жизнь
вспоминаю о ней.
И всю мою жизнь
этот ангел – со мной,
но прячется где-то
за полной Луной...
Я верю, что вдруг
повернётся Луна, –
и там
в серебре
на кроватке –
она.
_____________________
*
Жемчугами усыпан подъезд
и червонного золота дверь.
А не веришь мне,
так не верь;
слишком мало таких мест.
Там изысканные поэмы
на панелях, на потолке
на забывшемся языке
неразгаданного Эдема...
Я видал того, кто там был,
еле вырвался и ушёл,
от всего навек отрешён,
за`пил он и себя забыл.
____________________
Ж Е Н С Т В Е Н Н О С Т Ь
Вы так испуганы затменьем,
Вы так повергнуты грозой,
расстроены нестройным пеньем,
закатной сломлены красой,
Вы так поглощены полётом,
с печалью провожая птиц...
Вам жаль усталую «Тойоту»
и руки старых кружевниц,
Вам жаль приговорённых к смерти
и тех, кто их приговорил.
Вам жаль себя и всех на свете,
и тех, кто жизнь сотворил.
С каких высот
лаская взглядом
и ужас тьмы, и раны дня,
Вы здесь со мной стоите рядом,
ни в чём несчастных не виня!
______________________
З В О Н О К
Занимается Заря –
ох не зря, не зря.
Поднимают якоря,
да – в моря, в моря...
Улетают в небеса
за крылом – крыло...
А в эфире – голоса;
всё – алло, алло...
Ты спаси меня спаси,
расспроси – спроси.
Если в чём моя вина,
заплачу сполна.
Если хочешь, я уйду –
пережду беду.
Если хочешь, позови,
я приду, приду...
Представляешь, мы одни
и – весна... весна!
– Слушай,
больше не звони;
умерла она.
__________________
З Е Р К А Л О
П Р И К О С Н О В Е Н Ь Я
Я не коснусь твоей руки, –
я прозвучу над ней ладонью
и тень спугну черноворонью.
Я не коснусь твоей руки.
Я не желаю подтвержденья,
не говоря, что жизнь – лишь сон.
Лишь тронь – и разобьётся он
как плоскость зеркала в паденье.
Осколок в полдень подобрав,
уставший и уже бездомный,
я не увижу и не вспомню
ни нрав волны, ни гибкость трав.
Я думал, мне горит звезда –
живая, глупая, с признаньем,
с цветочной зоной обитанья,
с обычным правом - "навсегда",
с мечтой в горошек до колен
в обычным классе в три окошка,
и с чем-то, что ещё немножко...
и с тем, что не простит измен.
Я не коснусь твоей руки,
я этих линий не достоин, –
их лунный зов певуч и строен,
их светотени глубоки.
А там, на берегу строки,
где лунный образ сохранится,
я – только звук, который длится,
и - не коснусь твоей руки.
_________________________
З И М О В Ь Е
Это можно назвать любовью.
Можно,
если бы не зимою.
Просто в холод тепло со мною
по соседству
да по зимовью.
И вплетаясь в рыданья вьюги
мы поём
о краях далёких –
о весенних краях широких
согревая дыханьем руки.
Песня длится в ночи, струится,
белым снегом дороги кроет,
а весна придёт – и откроет.
Упорхнёшь
синеглазой птицей.
Это можно назвать любовью,
можно.
Только любовь – свобода.
Улетай за край
Небосвода,
я рукой помашу
с зимовья.
_______________________
З Н А К
Лёгкий знак простого счастья.
Дорогой финал тревог.
Панацея и причастье –
золотой литой звонок
над искомой дверью Рая,
за которой – нет конца,
где вошедших не карают –
ни глупца, ни мудреца.
Круг, что замкнут ненадолго
или замкнут навсегда –
не людского перетолка,
не базарного «суда»,
упраздняет беспокойство,
красит благостью лицо...
Это - странное устройство:
обручальное кольцо.
_____________________
*
Зовущий к солнцу кипарис
в чертах таинственных теней –
рисунком строг и серебрист,
напоминает мне о ней.
Ночных садов весенний бриз
ломая графику ветвей –
пространств
изменчивый абрис -
напоминает мне о ней.
_________________
С В Я Т О Ш А
И
З О Л Т А Я Р Ы Б К А
А.Е.
Лезвия ласточек – по шелкам небес!
Час за часом рассечён на части, –
день исчёркнут,
изжит,
исчез
у заката в кровавой пасти.
Смог уйти.
Дане смог забыть, –
боль реальнее всех реальностей.
И прицел у неё –
на дальность,
и задача её – убить.
Мне бы в землю зарыться рыжую –
распластать бы по травам душу;
что люблю я, что ненавижу –
всё во мне!
... Я себя разрушу.
Созидательна, - говоришь, - любовь
и глядишь в потолок.
Слышишь? –
это скрежет моих зубов -
будто пилы о жесть крыши.
Всепрощающий, говоришь?
Только «свят» -
это свет яркий.
Ярый!
Яростный!
Что дрожишь?
Страшно с Богом, поди, -
жарко?
А не ты ли ей – крестик в ямочку...
расслезил её, исповедал,
приспустил
на часочек лямочку...
да как с дамочкой
с ней обедал?
Можешь ей написать иконочку
с мутным фоном под краску белую,
да над спящим
закрыть заслоночку...
Ты ведь помнишь, как это делают.
Только мне
не уснуть, не выгореть –
столько лет угораю
в пламени!
Мне и слова того не выговорить,
чем Звезда моя нарекла меня!
Я в лесу видал нору волчию, –
посидим
и – в вой, как положено.
Оклеветан,
обобран сволочью,
никому на Земле не должен я.
У плебея – «Плейбой» для счастия,
только воины спят с улыбкой.
Эта жизнь пострашней напасти.
И – плыви, золотая рыбка!
_______________________
*
И будет День – в полшара шум!
И будет ночь тиха тенями.
А между ними (между нами) –
экватор,
вечером угрюм.
И наши руки разомкнутся.
Я в день уйду,
а ты – во мрак...
В законе Звёздных Конституций
я – левый знак, ты – правый знак.
___________________________
З О Л О Т Ы Е
И С К Р Ы
Ф О Н А Р Е Й
Золотые искры фонарей
в синеве гардин голуболунных...
Телефонным зуммером безумным
успокой мне душу и согрей.
Заклинаньем колдовской ночи
я в кубизме комнат распадаюсь;
я пытаюсь... видишь, я пытаюсь –
зарекаюсь... каюсь... не молчи.
И, как белка в колесе орбит,
злобных гравитаций заключённый
на простое право обречённый,
претендую,
в тишину зашит
с безымянным пепельным лицом,
в отгоревшем дне на дне воронки
я тону до боли в перепонке
опоясан кабельным свинцом
списка «неотвеченных звонков»,
с номером в мобильном телефоне -
след минуты на бессмертном фоне.
Как из неотмеченных веков.
_______________________________
*
И имя её – Леда,
и очи полны света,
и в майскую ночь одета,
летает она
где-то...
_______________
*
Ивы волосы полощут
в отражениях луны...
Кабы жисть была попроще! –
без тревожной тишины,
без случайности покоя,
без оглядки, безо лжи,
я остался бы с тобою.
Научи – наворожи.
__________________
И Г Р А
Вот так. К овальному лицу –
лиловую вуаль.
Февраль за окнами к концу, –
прочитанный февраль.
Прожить себя со стороны,
читая со страниц
из затенённой глубины
очерченных ресниц,
и спутав стороны стекла,
и опьянев к утру,
из отражений в зеркала
заманивать игру:
следить за линией бедра
в гармонии с плечом,
от правил тонкого пера
не отклонясь ни в чём,
и рисовать изгиб речей...
губою на губе,
и быть собою как ничьей,
и быть чужой себе.
_______________________
И Д И Л Л И Я
/По картинам Бориса Тихонова/
От моих до твоих
рук
на столе – только свет,
круг.
А на нём – только хлеб,
соль...
А вокруг – чернота,
смоль.
А над нами - окно
в рост.
Там построен из звёзд
мост.
... Вся Планета молчит.
Тишь.
Каплет время в ночи
с крыш.
____________________
*
Из чего же ты, радость, создана –
из любви какой и труда!
Тут всё небо покрыто звёздами,
да твоя не видна звезда.
Потому – ни луча, ни звука,
ни намёка о том, зачем, -
для каких
Святых Теорем
ты заходишь ко мне
без стука.
_________________
*
Я тебя извиняю.
Я тебе изменяю.
Я тебя заменяю –
знаю, не заменю.
Я тебя понимаю.
Только не принимаю.
Я тебя сочиняю –
знаю, не сочиню.
Так, увы, не бывает:
я себя убиваю.
Я тебя забываю –
знаю, что не забыть.
Я тебя охраняю.
Ничего не роняю.
Я тебя сохраняю.
Знаю, не сохранить.
_______________
З А Г О Р О Д Н Е Е
Изгородь,
изморозь...
в инее –
жимолость,
ивы плакучие,
камни да тучи,
да костерок
незнакомый,
трескучий;
то ли танцуют,
то ль сушат рукав,
кто-то целуется,
кто-то лукав...
что-то живёт, продолжается, кружит,
светлым пятном отражается в лужах.
Стёжки-дорожки,
вершки-корешки,
в поле окошко,
стежки да стишки...
Лопнет застёжка, шепнут, хохотнут,
лунной дорожкой плывут – не свернут.
В городе верно
забыли о том,
что – непременно,
а что – на потом,
что переменно, а что навсегда.
Воют сирены,
гремят поезда.
Строятся стены,
гордясь высотой...
Будь откровенна –
останься, постой.
Ключ от машины – в углу у икон.
На два аршина – мостки под наклон.
Город «утянет» - глядишь, не вернёт...
Слышь, водяной на болотах снуёт,
видишь, Луна тяжела да красна?
... Где-то на трассе упала сосна.
Плачет Природа,
бушует окрест...
- Прямо по ходу, налево - разъезд.
________________________
Б О Л Ь
И З М Е Н
Измена – боль!
Но все о ней молчат.
Она сжигает горло,
рвёт сосуды,
и бьёт по сердцу, -
и зрачки кричат,
и всё как будто здесь,
но не отсюда.
Теряют смысл и время
и места,
слова дымятся, плавят провода,
сжимаются в комки,
бегут с листа:
«Мы не отсюда, нет, нам не сюда!»
Скользит к лицу рука,
по кромке льда
с его как бритва заостренной
гранью,
а там, внутри – горячая вода,
и в разветвленьях вен
снуют пираньи.
Предательство звонит и входит в дом –
улыбка в фас,
но – не о том. Зачем-то.
И тот же взгляд,
но только взят в аренду,
и откатившись, сменится потом.
Здесь надо быть такой,
а там – собою.
Здесь брошь блестит,
там – ямка у бедра,
что отшлифована умелою рукою,
скользящей и скользящей
до утра...
А за спиною машут крылья грифов
уже – «по деловому». В полкрыла,
и то ль на падаль,
то ль на труп Сизифа –
их острота чутья
проста и зла:
она струится
от тончайшей шпильки
вдоль тёмного капрона
к рукавам...
Я с Вас дыханьем смахивал пылинки
(но это я – себе, уже – не Вам).
С порога
на площадку,
на ступень...
Всё это надо вымести за Вами,
сказав в ответ: «Какой погожий день!
... слегка
соприкоснувшись
рукавами*.
_________________________________
* Белла Ахмадулина./Авт/.
И М Я
Здравствуйте.
Знаете,
у меня есть имя.
Значит – Родина.
А ещё – друзья.
Я, понимаете,
рождён двоими.
Их любовь – перед вами:
я.
И говорю о простом,
о ясном;
их – не сводили,
меня – не «по`дали».
Орды промчались по мне ли,
годы ли –
это не важно.
Не стоит о частном.
Вы расспросите
у тех, кто беременны,
что им мерещится,
Богом обласканным,
но не о чём-то
спросите
временном.
И – не о счастье;
не стоит о частном.
Имя – не номер.
Оно – пожелание
вроде напутствия
или Созвездия,
вроде дороги к моменту Возмездия...
что-то такое, что знают заранее.
_________________________
И Н Ж Е Н Е Р
Л Ю Б В И
Эти маленькие вещички.
птичка, ключик и стук в груди
в ночь. С последнею электричкой.
Не пружинься, не уходи.
На просторах твоей Вселенной
столько кстати забытых «но»!
... И горит звездой переменной
диалоговое окно:
в многоярусных ровных сотах –
рамка светлая меж берёз,
на немыслимейших высотах
нерастраченных детских грёз,
где поверхность прикосновений –
только так,
виртуальный знак.
Математика впечатлений?
Шёлк иллюзий, что выткал Маг?
Он предстанет, Он обнажится.
Только, милая, это – сон.
Всё рассчитано, даже – лица:
инженер любви – Аполлон.
________________________
*
Это
можно назвать
геометрией.
Это можно
назвать музыкой –
это может быть
легче ветра,
если с ангелами в союзе.
Это
можно назвать
"пламя"
или "что-то,
что не простится"
и не выскажется стихами,
если с Воландом не делится.
Но скажите мне, кто разделит
нечто равное Абсолюту,
ибо нет ни в каком теле
ничего душе
для приюта,
ибо нет на Земле равных,
кто воистину безупречен!
Да и я,
хоть и весь в ранах,
не отдам тебя
и за Вечность.
______________
К
Б Е С Е Д А М
О
Л Ю Б В И
О любви говорить смешно.
О любви, говорят, плачут.
Без любви живут всё равно,
а придёт – уйдёт, не иначе.
Словно кошка, сама собой
да сама по себе бродит.
Приласкает её – любой,
ибо знает, к кому подходит,
выбирает, - не угадать
ни инстинктом, ни Божьей Волей,
а приходит... не то, чтоб – дать;
дать-то нечего кроме боли!
_______________________
* * *
Какой характер! – Эка сталь.
Какая шаль!
Какая даль!
И что
нас ждёт с тобой такой?
Одно понятно,
не покой.
Пусть даже – чистый тихий дом,
и пусть – уют, я не о том.
И в день, когда померкнет свет,
хотя б через полсотни лет,
пусть не жалея, не щадя,
что не любовь любви судья,
один из нас перед крестом
шепнёт: «Прости»,
я не о том.
___________________
К А Т А С Т Р О Ф А
Он ждал звонка.
Он так любил,
что телефон носил
в руках.
И гром небесный зазвонил!
И вздрогнул он,
и уронил!
... ловя зрачками
пух и прах!
Мы говорим – "решает Бог,
чему бывать, что миновать..."
В слезах свалившись на кровать,
он много дней уснуть не мог.
________________________
К А Ш Т А Н
Вся композиция – в два пятна:
твой силуэт
и твоя машина.
Миг – и она уже
не видна.
Там... в машине...
другой мужчина.
Ты оборачиваешься
мне в лицо.
Всё, что было в нём,
не угасло.
Ты мне что-то
о нас рассказывала,
я тебе примерял кольцо...
И объясняешь мне
неустанно,
только не надо, не плачь;
говори.
Я стою тут...
с собой внутри.
Не пугайся,
я стал каштаном.
Ветви - вот, над тобой -
видишь,
густо, плотно;
ведь будет дождь.
Страшно?
Я нравлюсь
и в этом виде,
и на вчерашнего
не похож.
Страшно, не подходи -
не` с чем.
Как и мне.
Вот такой курьёз.
Ты говори.
Так с тобою легче.
Там...
наверно,
молчишь всерьёз.
Видишь, -
трещина здесь, в Планете,
меж тобою и мной таким –
распрекрасным на белом свете –
сверхзелёным,
сплошным,
глухим.
Ты напрасно вот так вот
тре-пет-на... -
чистоту сохранят
холсты.
Композиция – три пятна
в дождь:
машина, каштан
и ты.
______________
К Л А С С О В А Я
Л Ю Б О В Ь
Блуждая средь «широких масс»,
сплочённых в «классовое чувство»,
я лишь один увидел КЛАСС! –
когда профессия – Искусство.
Она умеет танцевать
и петь, и быть собой без фальши.
И очень хочется узнать,
какая она
дальше.
___________________________
К Л Е Т К А
Ваши пальчики легче
прозрачных медуз.
Ваши ступни, увы,
поместились в ладонь.
Что там, в Вашем саду,
не пойму, но клянусь;
то-ли яблоки – в дым,
то-ли в яблоках конь!
В Вашем голосе – что-то
от сладкого льда.
В Ваших прядях уснул
заблудившийся Будда.
Не пойму, но клянусь,
я хотел не сюда,
потому, что я родом,
увы, не отсюда.
В георгинах по грудь –
Ваших платьев шелка.
Ваша тонкая суть -
словно путь в облака!
... Ваша клетка легка,
да хозяин не я.
В Ваших тонких руках -
только клетка моя.
_____________________
*
Когда лучи стекают в зелень
двух океанов глаз твоих,
я плоской отмелью расстелен,
и очарован я, и тих.
Смеясь над глупостью влюблённых, -
смеюсь, влюблённый, над собой,
но вижу только свет зелёный
с нездешней дымкой голубой.
Ты знаешь, в Мире есть шелка,
духи, помады, лимузины...
А ты смеёшься: «... и мужчины
с глазами цвета сквозняка».
________________________
К О Л Д У Н
Это лето – не фильмы ужасов,
просто жизнь – как Дворец "Чудес":
человек у Природы учится –
отзывается сердцем лес.
Ели.
Чёрные.
Будто жерди.
Серый снег.
Человек – ничто.
В Мире – смерч философий смерти
с чётким именем "Ну и что".
Слышу, милая: "Всё пустое",
слышу: "Можно... и не любя".
Знаешь, милая, сколько стоит
лето, прожитое без тебя?
Видишь, милая, – ель Карелии.
Как захватывает высота!
... Где душа моя корабельная,
многомачтовая мечта!
Не ищи для нас по астрологу;
только "страждущий обретёт":
человек за колючей проволокой
эту проволоку плетёт.
Слышу, милая: "Всё приложится:
"можно так, а потом – любя"...
Воскреси этот лес чем сможется, –
этот лес воскресит тебя.
...Как язычник лесными играми –
огражу тебя, сворожу!
Одеваются ели иглами.
Дело сделано.
Ухожу.
________________________
КОЛЕЧКО
Ах, колечко ты колечко,
закольцованная речка,
речка злата-серебра,
нагадай рабе добра.
Ах, колечко ты колечко,
пуля милому в сердечко
всё хотела да рвалась
да осечка привелась.
___________________
К О М Н А Т К А
В этом пространстве нельзя шевелиться –
длится, окутывает... - не помочь!
Вздохом заденешь – и что-то случится...
ну, например, ночь.
Комнатка маленькая такая, -
не миновать... не шагнуть двоим,
чтоб не коснуться
щекою, краем...
чтоб... не стирая грим.
__________________________________
Адрес 1 страницы: http://www.stihi.ru/avtor/vmalchev
Адрес 2 страницы: http://www.stihi.ru/avtor/chang