Вот ведь, надо же – сколько людей – столько… Мне бы
вырвать себя из порочного, прочного круга, сомкнувшегося хула – хупа.
Перед каждой закрытою дверью впадая в животный мистический ступор,
я тебя принимаю на веру, тебя принимаю совсем как плацебо.
Здесь уже ничего другого не остается и другому не достается
малой толики, жалкой минускулы, зернышка просяного…
И, где тонко, – становится тоньше и тоньше, но все же не рвется.
Я пытаюсь не помнить о частностях, чтоб помнить главное, основного.
А жизнь идет себе мимо своим чередом, говорит нам: в очередь, сукины дети.
Говорит мне: знай свое место, найди наконец свое теплое место.
Торопись,- говорит,- вон, весна разразилась без всякого предупрежденья,
Ветер гонит вагончики перистых и кучевых под откос…
Не гони, - говорю, - это тело добродит свое, и душа подойдет словно тесто,
Бог не выдаст, Он выдал нам души на вырост, а следовательно – на износ