Есть и в хандре своеобразный шарм:
едва парной сквозняк успеет дунуть,
уж рад брюзга, наверчивая шарф,
пилюли пить и о здоровье думать.
Но я как стоик перенес весну.
Она теперь яснее и короче.
И днем уже не так клонит ко сну.
И нервы меньше взвинчивает к ночи.
Еще знобит, да как-то мельче дрожь.
Теплынь - нелепо звать тебя весною,
когда в плаще расхристанном идешь
навстречу мне – на встречу не со мною.
Ступай себе. Да и причем здесь ты.
Твой путь свершен, пора понять у цели:
несбывшееся – это не мечты,
а то, о чем и грезить мы не смели.
Что острова? что страны? – пусть матрос
к ним держит курс без нас в программе «Время».
А все ж, их достижимости вопрос
есть аксиома, а не теорема.
Подвластно все – от пламени до льда.
И, стиснута рукою грубокожей,
когда-нибудь и горняя звезда
смирится, словно лампочка в прихожей.
Но есть края, которых не достичь.
Там нищий двор в виду трамвайных линий.
Там различим – настолько воздух чист –
к стеклу прилипший листик тополиный.
И смотрит вслед любовь. Ее глаза
уже вне слез.
И стоит оглянуться –
увидеть можно. Но уже нельзя
ни в дом войти, ни губ ее коснуться.