О я могла бы психануть
и руки вскинуть к небесам,
Позволить гаснуть блеску маленького солнышка
В своей душе. Сплошная муть –
в твоих словах. Но пасаран!
Посеешь злость – я посмотрю на эти зёрнышки
И соберу в тугую горсть,
да поднесу к твоим глазам:
Смотри-смотри! И осознай, что ты наделала.
Вот эта спесь, вот эта злость
меня не сможет наказать:
Мой дух такой же твёрдый, как и мозг, и тело, а
Сладчайшим ядом хлещет речь.
Любовь к тебе ещё жива.
Но так привычно это чувство невзаимное.
Я буду солнышко беречь
и душу рваную сшивать:
По сто заплаток – на изнанку. Вот наивная...
Возненавидишь? Ну и что?
А кто меня когда любил?
А кто меня не предавал? А кто помиловал?
Протест родит незримый шторм
во тьме немыслимых глубин
Кривой иронии в ответ на всё немилое.
Наш поезд едет. Я – в конце.
На небе – праздничный торшер
Сверкает заревом, и я его приветствую
Кривой ухмылкой на лице,
немым спокойствием в душе,
И в этот миг мне снова кажется, что в детстве я...
Сидишь напротив. Свысока
взираешь, колешь да грызёшь –
Конечно, правильно, конечно, заслужила я.
Но знаешь... вот моя рука! Прибудет поезд – ты поймёшь,
Что – настоящее, а что – до боли лживое.
19 фев. 2010