Помню каждую каплю пролитой жизни.
Сквозь линзы льдин разглядываю прожилки
полные тонким ядом былой крови.
Этот студеный взгляд сообщает строгость призмы
каждой из брызг, застывших на полуслове.
Так февралем обучен, его пустыней:
чем потерять, заточу в ледяном кубе
точную форму мига –
пусть стынет,
пока не грянут водосточные трубы
оттепелей, страшным судом пугая.
И очнется жизнь – вряд ли вечная,
но – другая.