Я стану охрипшей ночью,
струящейся,темной-темной.
И ветром в раме оконной
Чуть слышным,но все же томным.
Я стану рукой спасенья
И гадким плевком прямо в спину.
Художником нищим,ослепшим
я буду писать картину.
И листья кидать под небо,
охапками жечь в смятеньи.
Я память порву в клочья.
Я изнасилую сновиденья.
Я стану до одури жадной,
меха на свой стан примеряя,
Растерянной маленькой Гердой,
посмертно ищущей Кая.