Эдип (опера-а капелла)
Себастьяну
...считаю и в общении с богами...
Эдип
Хор
Жрец
Тиресий
Эпизод первый
Жрец: Эдип, моя Омега... нет, скорее
мой здравый смысл подсказывает, что
ты зря опять с утра пришел в негодность...
Эдип: …
Жрец: Чего ты там бормочешь? Нет — я слышал,
избавь от пересказа, утомил.
Эдип:...
Жрец: Да что опять? Нет, ты не уникален...
Эдип:...
Жрец: Трагедия!? Навряд ли. Бытовуха
скорее, бородатый анекдот
Эдип: я слышал:
чем лучше опера, тем проще лейтмотив.
Хор: Ах, как нам нравится его дефинитв,
сюжета пересказу посвятив
не больше предложения, вкушать аперетив.
Жрец: Эдип, в каком-то смысле наш оракул,
не предсказание само, а человек,
который предсказание изрек.
Ну, то есть, предсказатель предсказания -
по паспорту обычный гражданин.
Налоги платит, ходит в магазин.
Тиресий: Он держит нас за олухов.
Жрец: А мы. Его мы держим, чтоб он делал предсказанья,
и их затем предсказывал. Оракул
на то и нужен, чтоб оракул говорить.
Так телевизор нужен для того -
чтоб мы его смотрели.
Здесь очень важен правильный падеж.
Смотреть — не что показывают. Что?
Смотреть на вещь саму,
которая показывает. Что?
Тиресий: Да, чаще просто чушь или банальность.
Хор: Зато мы ценим его голоса тональность,
а в тех словах, известную опальность.
Стиха переводного вертикальность.
Жрец: Как я люблю его инфинитив.
Все люди предсказуемы, Эдип.
Слова, поступки, ложь, в конце концов.
Взгляни на соционики массив.
Наш предсказатель нам предсказывает ту
предсказуемость, которой
полны все наши предсказуемые туши,
и предсказуемость того, что он предскажет,
вот, как бы, предсказуема сама.
Тиресий: Ты нас вконец запутал, «предсказатель».
Мы потеряли нить
Жрец: вначале потеряли мы папашу.
Не странно, впрочем, батю завалить,
когда он пьет по-черному. Папаша.
В глубинке таких случаев полно.
А Фивы наши — точно — не Афины,
и уж тем более — не башенный Нью-Йорк.
Тиресий: Не центр — но культурная столица.
Жрец: С Эдипом мы культуры-то хлебнули.
Конечно, предсказатель предсказал:
И вот папаша, слышишь, - твой - папаша,
Эдипа, не подумав, сразу бросил.
Тиресий: И даже не ходил к нему в роддом.
Жрец: Ах, Исида!
Аммония, подайте, гидроксида!
Хор: Иначе — щелочь.
Твой папа был ужаснейшея сволочь.
Как хорошо — что ты ему не дочь.
Эпизод второй
Жрец: Ну, ладно — папа!
Поиметь мамашу? Эдип,
вот это гложет наше любопытство.
Тиресий: Зачатие. Как числа Фибоначчи -
где следующий - сумма предыдущих
двух
Жрец: и твой папаша был конечно поц,
хотя бы в этом смысле.
Зачем, Эдип, - мамашу поимел?
Тиресий: Мы здесь имеем дело с комплексом,
иначе: с бессознательным массивом.
Хор: Эдип, тогда еще отец твой был красив,
Идейно не надев презерватив,
с мамашей совершили креатив.
Тиресий: Я думаю — в открывшемся контексте
Эдипа и отца — нам следует рассматривать одним
сугубым целым.
Жрец: Не много ли в теории, Тиресий,
натянутых излишне допущений?
Тиресий: Достаточно. Культурная столица.
Мы не допустим путаницы множеств,
и к единице приравняем предикат,
со всем его набором аргументов.
А единица — значит истина сама.
Жрец: И что в сухом остатке мы получим?
Тиресий: Эдип свою мамашу не имел.
Вернее так — мы обратимся здесь к пифагорейцам -
монада поняла, что ее две,
и сразу обратилася в диаду.
Хор: Мамаша повелась на симпатягу
не сопоставив торс к его окладу,
что привело в конце концов к разладу.
Эпизод третий
Жрец: Гляди как повернулось.
Не Эдип.
А кто тогда?
Разлад. Опять же — у кого
разлад этот с мамашей получился?
Тиресий: Я только что все ясно показал.
Мы действия Эдипа обнулили.
А, соответственно, им нечего делить -
ни папе и ни маме, ни Эдипу.
Понятно же - на ноль делить нельзя.
Жрец: Ну, впрочем, умножать
на ноль не больше толку.
Хор: Хвала математике, так описавшей размолвку,
что мы держим истину за самую истины холку.
За точной наукой созданную приятную обстановку.
Жрец: Тиресий, где же люди?
Похоже, что ты всех их обнулил.
И вся трагедия рассыпалась.
Кого теперь судить
Тиресий: судите числа,
и лучше целые.
Коммос
Хор: Нету определенно спора,
что человек одинок пред лицом позора,
что нет никакого места,
куда от позора включённого было б деться.
И даже в космос
в одиночку не сунешь нос, не нарушив осмос.
Теперь нам Эдипа судить по закону спроса,
социологического нам не избежать опроса.
Цени же то — что даром тебе досталось,
чтобы целых чисел сумма исправно нулю равнялась.
На графике функции мы разместим Эдипа,
папа пускай ордината, а мать — абсцисса.
Игрек же мы приравняем дроби,
вместе с тобой, Эдип, встанем на график, чтобы
не одиноко было тебе принимать значения.
То есть — избавим личность от отражения.
Так оно проще будет, зачем нам люди
с их бардаком отношений, при амплитуде
накала страстей. Проследим за цифрой:
нам интереснее знать что будет, когда стремится
гипербола в бесконечность, и, в принципе, что бывает:
когда человека нет, а график не убывает.
Май 2010г.