Тайна твоя – и есть твоя книга.
Есть многое, о чем не скажешь вслух.
Есть многое, о чем смолчишь, либо
крикнешь в колодец –
одно из двух.
Затем и ладится крепко, грубо
«в лапу» рубленная строка,
чтобы вглубь уходили венцы сруба,
в четырехгранный провал стиха.
Глубже, чем тьма, чем страх могильный,
сквозь них, навылет, не глядя вверх,
покуда стен не выбелит иней
и не хлынет свет сокровенных рек.
Потом, поднявшись из недр холодных,
с миром ступай – но крикни сперва
слово –
ты, землекоп и плотник,
знаешь, почем такие слова.
Все в бубенцах юного смеха
грядущее глянет – что там, внизу? –
и услышит чистое твое эхо.
И увидит полуденную твою звезду.