Перемолят усопших, но перемолют – и я пшено, здесь, на коврике у входной… Чтобы худо не мне одной.
Мысли глубже, а шансы выше, вставил ключ, снял цепочку, вышел – а я тут, у твоей ступни, ну, давай, моя радость, – пни.
Пусть в пустыне ты не дал флягу, пшенкой став, я под дверью лягу. Заскучал, мол, искал вражду… Выходи, мой любимый, жду.
Неприметна, как горсть зерна я, злопамятна, озорна, мщу, уродую кармы ось – чтобы худо тебе жилось.
Спрут, урчит в животе, топорщась, – это порча, мой милый, порча. Вспомни все – издевательств рогат, труп, раздавленный у порога, вспомни, мой ненаглядный, ну, как меня ты перешагнул.
Шаг и скрип… Открываешь, вижу, встанешь вкопанный, неподвижен: пыль пшеничная, сверток - ей и я, мертвая, у дверей.