От кого: Тамара
Кому: Алла Гозун
Дата: 23 Июн 2009 08:19:32
Тема: Взялась перечитывать Печорина...
Дорогая Алла!
И опять - дождь!
Но мне ничего не становится яснее, наоборот,
я ничего не понимаю, а тут ещё второй день как
у меня не открывается gmail. Получила Ваше письмо
и отвечаю за счёт дополнительных ресурсов.
Хорошо, если пройдёт.
На душе - смутно.
Дождь, одним словом.
И я думаю о Вас.
Т.
От кого: Тамара
Кому: Алла Гозун
Дата: 23 Июн 2009 13:43:31
Тема: "Не плачь, девчонка, пройдут дожди..."
Ура! Ура! Ура!
Я сама собственноручно, правда, со Стёпиной помощью
по телефону, исправила доступ в gmail!
Прошёл ливень, а теперь - дождь сквозь солнце.
А мне надо сходить на базарчик за редиской и огурцами.
Из-за дождей и холода гниёт в огородах земляника.
Одна приезжая черешня и недозрелые абрикосы.
Не люблю и боюсь лета, всегда происходит что-нибудь
трагическое.
Я тоже недовольна своим самочувствием, подозреваю
себя в разных болячках, но лечусь пока по-прежнему
только сном.
Хочу что-нибудь писать, но Анненский оказался
таким близким, что, читая его, понимаю: лучше,
чем он не напишешь, и надо впитывать прочитанное,
пока не пропитаюсь.
Я Вам очень сочувствую - тому, что повышенная
влажность, я знаю это, испытывала.
У нас же хоть и дожди, но в воздухе сухо:
всё быстро впитывается в землю и высыхает.
Когда мне говорят, что надо сопротивляться
хворям и хмурям, я не верю и затаиваюсь
за прикрытыми шторами, на диване под пледами,
с включённым торшером, с хорошей книгой.
Глядишь - и пройдёт!
Голубушка Алла, посылаю Вам большую порцию
тепла и сухости.
Т.
От кого: Тамара
Кому: Алла Гозун
Дата: 23 Июн 2009 15:13:17
Тема: Повторение пройденного.
Сейчас говорили, говорили и говорили с НВ.
Я снова перечитала ему свой опус о "Пророке" Пушкина.
Иногда, когда я с ним говорю, я чувствую, что в нём
продолжается внутренняя работа его собственной мысли,
и он не вникает в суть сказанного мной так, как мне
хотелось бы, а потом он думает, что это он САМ так
думает, как я написала, или вообще забывает.
И ещё - ему хочется всегда как бы "завершить" мои
рассуждения своим заключением, и оно-то и кажется
ему наиболее важным, забывая при этом о том, что ведь
подумал-то он так ПОСЛЕ того, как именно я это говорила.
И вот вспомнилось, что я уже года два тому назад писала
Вам об этом.
И это письмо у меня сохранилось! Я уж теперь так и не умею...
И я решила Вам его снова послать, чтобы Вы не скучали.
Не оставляйте меня так безнадёжно и далеко!
Не отлетайте от меня, подобно бэтмену или шмелю,
моментально ввинчивающимся в беспросветность!
Я, конечно, просто бедная скромная поселянка, живу
в глуши лесов, в тиши полей. Беда моя, что начисто от
природы лишена тщеславия и желания публичности.
Больше всего в себе я ценю свою голову, потому что
мне в ней жить интересно. Мало сплю ночами - по-волчьи,
урывками. Тихо, темно, никто не пристаёт насчёт еды, свежих
рубашек. Устали - приставать. А я включу торшерчик, почитаю,
выключу, подумаю. И заносит меня куда-то надолго, и далеко,
и я всё стараюсь запомнить, с чего это всё началось, какая
была первая мысль, как развернулась, и, смотри-ка, -куда
занесло! И радуюсь - вот бы написать это Алле, только бы
не забыть, не заспать! И утром за кофе, пользуясь короткими
минутами возможности рассказать, волнуясь и спеша говорю,
говорю Коле, и посторонний человек подумал бы, что он будто
меня и не слышит, но не я, всё-таки сегодня ровно 39 лет как
мы поженились, да до этого два года были знакомы, понимаю
поэтому его тончайшую мимику - все эти малозаметные пожимания
плеч, поднимание бровей, одобрительное "усвоение" понравившейся
мысли.
Он может мне ничего не сказать, я знаю без слов, что его просто
развлекло, что привычно раздражает, что ново,что интересно, а что
и "пригодится". Раньше в таких случаяхон говорил - "спиши слова!"
Это ведь ужасная жизнь - строгих, точных логических построений.
Да кабы построений! - Треугольники какие-нибудь, пирамиды,
параллелепипеды, биссектрисы, а то ведь математическая логика,
Бог её знает!
И если раньше я возмущалась, когда он выдавал мои мысли
за свои, говорил моими словами, то теперь я к этому проще
отношусь, ведь и в самом деле он видит и слышит "моими"
глазами и ушами, ну и пусть! - ведь если он их повторяет,
значит, они не глупы, значит, я преодолела высокую планку
его интеллекта, значит, мои мысли будут звучать его устами
среди его коллег, на лекциях, где-нибудь в клубе, куда я
уже давно не хожу. Выработалась спортсменская чуткость
к "чуть-чуть", к миллиметрам точности, чтобы не смахнуть
планку. Потому что планка его очень высока - всё только
в памяти, в голове, вкупе с хищным желанием "стереть
вселенную в порошок, а самому при этом остаться невредимым".
И вот сейчас он сидит в своей комнате - берёт то одну, то
другую книгу, что-то бормочет или неслышно шевелит губами,
идёт покурит, засядет за компьютер - ничего не говорит, но
его присутствие создаёт масштаб жизни. Вот куда меня
неожиданно вынесло, видно, следуя природе, не соврёшь -
скажется главное - видно, до сих пор люблю его.
"Чуть-чуть" эти - маковые зернышки в булке.
Была молодая, прочитала про эти "чуть-чуть" у Толстого -
не поняла, думала, ну уж! - такие прекрасные написаны
романы да поэмы - и они что ж? из "чуть-чуть" состоят?
Это теперь стало до ужаса всё понятно, - через какую
толщу уже сделанного приходится прорываться художнику,
ведь тут генетика не помогает - как при создании нового
человечка - вливается новый ген - и, пожалуйста, совсем
другая душа! - Нет, здесь надо выковать из нескольких
тысяч своего малого словарного запаса новое сочетание
слов, из нескольких сотен идей, засыпанных в твою голову,
как маковые зёрнышки в маковую головку - и они там шуршат,
пересыпаются, погромыхивают - сложить новый узор, да и не
совсем новый, а только "чуть-чуть" другой - иначе закрученный
хвостик, другими нитками шитый, на другом станке тканый.
А Вы говорите - "вторичность"! Да я думаю, что во всех нас
- человеках - одно и то же, плюс-минус "чуть-чуть",
количество способностей, ума, талантов, возможностей, слов
- и так от века, начиная с первобытного - ну, вес мозга
чуть-чуть увеличился, ну, извилин чуть-чуть прибавилось,
а информация прибавляется со скоростью китайской рождаемости,
и вот мы треть жизни пытаемся усвоить хоть малую толику
этого моря, треть жизни репродуцируемся, треть жизни признаём
тщетность и суетность наших усилий, а там, глядишь, уже и ни
думать, и ни творить некогда, а только хвататься за сердце.
И всё здесь написанное уже думалось, писалось тысячами других
людей, да и мной самой, а я - всего лишь ещё одно зёрнышко
в колосе - когда-то оно было нежным, молочно-восковым,
а теперь затвердело и выстроилось на своём ярусе, дав
ростки новому этажу. И надеяться на улучшение наших
возможностей не приходится: ни мозг не увеличится,
ни извилин не прибавится, а всё повторится, как встарь.
Так если удаётся отойти на временное и пространственное
расстояние от усвоенной с детства культуры, да с тоской
и любовью спеть на родном с первого дня жизни языке,
да сказать свою генетически единственную душу, "изгиб"
свой неповторимый - ну и славно, пусть хоть и не ново,
не оригинально, а раз говорится - что ж? - Не затыкать же
себе рот! А тут, кстати, мне Гёте на глаза попался -
оригинальность, говорит, пОшла, а сила духа всегда нова!
Вот и пишу уже целый час, не страшась, что, может, и не
нужно Вам всё это, что, может, удалять мои письма будете,
не читая. Вы для меня не бусы и не красивый платочек, а та
кому я думаю по ночам свои думы - не новые, не глубокие
- какие есть, и ведь даже если не будете мне писать, то всё
равно, пока голова моя будет в состоянии связывать слова
в мысли, они будут обращены к Вам. Так уж я устроена.
Вон ведь - была у меня в юности подруга - уж как я её
любила! - а теперь не могу написать ей ни слова...
Вам - пишется. Конечно, пламенная горячка первой
влюблённости прошла, и теперь время ровного горения -
"шаять" - как пустил в оборот Серёжа новое словечко.
Некрасивое словечко, но нравится в нём смысл ещё долгой
возможности извержения жара. Я знаю, откуда у него это -
всё от наших огромных якутских печей, когда открывалась
дверца и там разверзалась адова краснота и яркость
пышущих жаром толстенных поленьев, и волны раскалённого
воздуха обжигали нас, сидящих на диване.
В долгое отсутствие солнца мы впитали в свою кровь эту
горячность. А люди сидят сейчас не у костров, не у печей
или каминов, вот и прокисает их еле теплящаяся мысль при
искусственном свечении экранов, вот и тянет их подогреть
и подстегнуть её где матерком, где хамством.
Вот почему я с наслажденьем погружаюсь в жар Гёте, уж он
горяч! Я люблю свой рабочий экземпляр "Фауста", подчеркнутый
на каждой странице медленного чтения.
Какие-то заметки уже приходится расшифровывать да гадать
- что же меня когда-то задело? - а иногда читаю свою
ремарку и думаю - неужели я умела когда-то так думать?
И параллельно читаю седьмую главу "Лотты" - семьдесят
страниц внутреннего монолога. Манн понимал Гёте и даже
считал себя равновеликим. И эх, думаю, вот если бы был Рай,
и была бы там печка, и диван, и сидели бы мы с Аллой и
читали вслух Гёте, и думали бы, и догадывались бы, и
спорили бы, а потом непременно соглашались бы - в
понимании. А пока заканчиваю непомерно разросшееся письмо
и завтра пойду куплю свечей, чтобы был в доме живой огонь.
Привет Вам от Коли. Он стар и устал, а мозг ещё очень
продуктивен, идей много, успеет ли?
Пойдём выпьем с ним по глоточку виски на сон грядущий.
Когда от Вас ничего нет, то американский материк сильно
отдаляется, а это чревато землетрясениями.
Ваша Т.
От кого: Алла Гозун
Кому: Тамара
Дата: 24 Июн 2009 18:48:19
Тема: Re: Повторение пройденного.
Оно нашлось! Какое счастье, что письма в Е-мэйле не горят.
Они, правда, иногда исчезают, но если хорошо поискать...
Произошла небольшая путаница, но тепреь всё прояснилось.
И вот оно... Переда мною.
Спаси-Бо!
Какое прекрасное письмо! Письмо не простое. Оно - знаковое.
В этом письме всё соразмерно - форма и содержание, жар мысли
и прохлада речи. - Прохлада, утоляющая жар.
Не помню моего ответного письма, скорее всего, что его не было,
потому что ответ здесь и не был нужен. Помню только, что прочитав
это письмо, я ощутила какое-то странное беспокойство.
- Соответствую ли я уровню Вашего доверия ко мне?
- Не виртуальный ли я фантом, созданный Вашим воображением,
Вашей неистребимой жаждой общения?
- Смогу ли я держать заданную Вами высокую планку?
Это и многое другое. Мне очень хотелось перечесть это письмо.
И вот - вы его нашли. И я его читаю. И благодарю Судьбу, которая
свела меня с Вами.
А.
Я переживаю сейчас не лучший период моей жизни
и дело не только в физических недугах.
Видимо, кони мои подустали.
Но что бы там ни было - вы всегда со мной,
и если на небе есть алмазы, то мы непременно
их увидим. Не сейчас - так потом.
А.
P.S.
А вот, что написал Ю. Лотман по поводу превращения не-текста
в текст. Это вполне может успокоить Ваши, ничем необоснованные,
страхи по поводу опубликования нашей переписки, так как письма эти
уже не являются не-текстом и обращены к каждому, кто их прочтёт
Так или почти так.
1.2. Одним из существенных различий между двумя типами сообщений является то,
что адресат не-текстов всегда присутствует налицо и обладает той же степенью
реальности и конкретности, что и отправитель сообщения. Как правило, они
расположены в некотором общем времени и пространстве, если не придавать
этим понятиям слишком строгого значения. Между адресатом и адресантом
текста должны существовать некоторые качественные различия.
1.2.1. Признаком превращения не-текста в текст (кроме изменения способа
фиксации, повышения меры фиксированности и других черт, о которых говорилось
в предшествующей литературе), в частности, является изменение природы адресата:
когда конкретное решение суда, связанное с каким-либо казусом, заносится
в судебные анналы как прецедент, оно становится законом, т. е. приобретает
характер обращения не к конкретным лицам - участникам данного процесса,
а к некоему потенциальному читателю. Свидетельством того, что данное письмо
из документа частной переписки сделалось публицистическим текстом, а некоторое стихотворение из раздела семейной альбомной поэзии перешло в литературу, часто
является разница между обозначением адресата в тексте (обращение к Е. Д. Пановой в "Философических письмах" Чаадаева, заглавия лирического стихотворения с прямым указанием адресата) и реальной адресацией. Когда поэт печатает в журнале любовное стихотворение, адресат, указанный в тексте, заменяется другим - абстрактным и
всеобщим (типа "каждый читатель").
Так что была ли там Е.Д.Панова или кто-то другой - неважно.
Есть "Философические письма", которые и сегодня читаются
на одном дыхании.
Ещё раз,
А.