Чем теплее пригревало солнышко, чем звонче пели птички, чем больше цветов появлялось в лесу – теперь уже не только на опушке и солнечных полянках, а везде, даже в тенистом ельнике – тем сильнее билось сердце Маленького гнома. Он не понимал – почему? Как будто переливчатые колокольчики в нем звенели, вибрировали, замирали. И звенели опять.
Теперь, когда Большой гном уходил с Германом работать в секретные подземелья, или прогуливался вечерами с Гномусей, Маленький гном часто бродил один у ручья или в березовой роще, что-то бормотал, улыбался без всякой причины и также легко, без всякой причины, плакал. Николаич на него даже обижаться начал – самое-самое время играть и резвиться настало, а лучший друг буркнет: «Потом, сейчас не получится», - и бежит куда-то. А куда? Зачем? Нет ответа.
А между тем, Маленький гном вызывал своим поведением беспокойство не только у Николаича, но и у Большого гнома. Целый день на улице, а аппетита никакого, даже плюшки жует лениво и рассеянно. На вопросы отвечает невпопад, воды из ручья до дома донести не может, обязательно половину прольет. Под ноги вообще смотреть перестал, только в небо.
Но сам Маленький гном мало что замечал из происходящего вокруг. И бормотал он очень странные (для гномов) вещи.
Ходил у ручья и тихо, с выражением восторженного страдания, повторял: «Не хочу сидеть я дома, если нет Большого гнома». Или «Я хочу, чтоб перед сном, спел мне песню милый Гном». Или «Я хотел бы стать цветком, чтобы нюхал Большой гном» (это он видел, как Большой гном понюхал цветок, прежде чем подарить Гномусе) И все в таком духе.
Николаичу надоели загадочные отговорки Маленького гнома, и он решил проследить, что же друг делает в одиночестве. Поскольку Маленький гном смотрел на небо и иногда на цветочки, а больше ничего вокруг не замечал, сделать это было не трудно. И Николаич все услышал.
А услышав, сначала крайне удивился и подумал, что Маленького надо лечить. Но потом вслушался - это ж надо, как складно и умилительно получается-то! Мама Николаичу иногда перед сном читала стихи, и он знал, что те, кто их пишут, называются поэты. Значит, Маленький гном – поэт?! Значит, у них в лесу теперь есть свой поэт!? Да к тому же, его друг. И Николаич со всех ног бросился к Маленькому гному и начал его поздравлять и хвалить и похлопывать по плечу и говорить, какой же Маленький гном молодчина! А потом и вовсе предложил позвать гномов на концерт, чтобы все могли послушать такие прекрасные стишки.
И вот они вдвоем обежали всех гномов мальчиков и всех гномих девочек и пригласили на полянку с пеньком, поближе к вечеру, когда не так жарко и уже не так хочется бегать и прыгать. И Николаича и Маленького гнома все любили, поэтому зрителей собралось много. Маленький гном встал на пенек и начал читать свои стишки. Сначала робко, неуверенно, а потом разошелся и уже совсем не стеснялся. И даже не удивился тому, что чем громче звучал его голос, тем тише звенели колокольчики в сердце.
А потом он поднял глаза и увидел, что у березы стоят Большой гном с Германом. Герман улыбался. А Большой гном то улыбался, то хмурился. И Маленький гном вдруг испугался, что делает что-то нехорошее. Он быстренько дочитал стишок, спрыгнул с пня и побежал домой. Щеки горели от стыда, хотя он не понимал – почему? Он ведь никого не обманул, ничего не поломал, даже не дрался ни с кем…
Бросился на кровать и разревелся. Большой гном присел рядом, погладил его по голове. «Ну, чего ты? Вот, значит, почему плюшек не ел?»
«Тебе совсем не понравилось? Скажи правду – не понравилось?» - сквозь всхлипы выдавил из себя Маленький гном.
«Не знаю. Я, так сказать, в этом не очень разбираюсь. Слова, вроде как, красивые, а когда говоришь громко, да все слушают, что-то из них как будто уходит».
Маленький гном перестал плакать и задумался. Может, поэтому колокольчики перестали звенеть? Чем громче голос, тем тише колокольчики?
«А можно я тебе буду потихоньку рассказывать?»
«Наверное, можно. Но для этого и мне надо…» И тут Большой гном забурчал что-то в бороду, совсем уж неразборчиво. Но Маленький понял одно – можно. Посмотрел в окно, на темнеющее небо и тихонечко так: «Если мы с тобой вдвоем, то беду переживем»…