Ирине Г.
Головастик, ты, мой головастик,
Непомерная голова…
Не пойму я, какой ты масти,
Не могу подобрать слова.
Как мне жаль стебельковое тело,
Что под тяжестью мудрости сов,
Не окрепши, уже постарело,
В явь не верит, не видит снов.
Истомленная жаждою чуда,
Ты чураешься пропастей, скал…
Твоя поступь лениво-нудна,
И у сердца угрюмый оскал.
Ты устала от бремени мысли,
На понятья явленья дробя.
За дробленьем не видишь истин,
Отдаешься всему, не любя.
И со скуки коленям чьим-то
Доверяя свой кладезь ума,
Прикрываешь улыбкой учтивой
Зевоту, маскируя обман.
Но изгибы лебяжьей шеи
И покатых плечей каприз
Не обманут «пройдохи и шельмы» –
Разгадает их «старый лис».
И во всем твоем полу-уродстве
Наших душ он увидит родство.
И в морщинах найдет благородство.
И в печали узрит торжество.
А за матовым цветом прозы
Угадает величие грез
И во всей анемичности позы
Он почувствует запах роз.
И не раз еще, с мукой и страстью,
Скажет он, теребя рукава:
«Головастик, ты, мой головастик,
Непомерная голова…»
(29.4.1980, Куйбышев)