Послеобеденного сна
плыла дремота в дымке комнат,
проем открытого окна
светился золотом истомы;
сползала с люстры томно лень,
лорнет, из рук скользнувший на пол,
блестел у ног. И целый день
кукушкин голос в роще плакал.
А дом на ухо бормотал
скрипучим голосом столетий,
он упрекал,
кого-то звал,
развесив паутины сети.
За легким шорохом портьер
качались ветви старых кленов,
тела зеленые химер
переплетались в танце сонном.
И томик Тютчева листал
сквозняк на полочке каминной,
а в тишине печальных зал
смотрелись в зеркала картины.
А дом на ухо бормотал
скрипучим голосом столетий,
он упрекал,
кого-то звал,
развесив паутины сети.