От меня к тебе плывут по небу бумажные корабли.
Скажите, если вы все видели, почему ничего не сделали?
Почему не спасли?
После спектакля дрожащий от счастья мальчик несет цветы балерине.
Скажите, если вы все знаете, почему ничего не поняли?
Почему не любили?
Почему слепой всю жизнь мечтает любить скрипачку,
Ругает весну, и до тех пор летят сигареты из третьей пачки,
Пока она не начнет играть своего неизменного Генделя,
Выводя смычком у него на плечах свои нежные вензели.
Отчего наша боль тяжелей и прекрасней в словах,
И откуда у всех этих странных людей потолки в головах и глазах,
Почему мир всегда надрывается чуть выше шва,
А с неба сходить синяки успевают едва,
Когда дню исполняется 7:28 утра?
Ну а так, настроение – осень, и в пьяных приливах
Маячок мой внутри всё мигает в отточенный ритм,
И не то, что я море, так, просто немного штормит,
И не то, чтобы мне тяжело, просто часто – дождливо.
Держу целый мир между пальцев просоленной картой,
И что-то пернатое, серое, птичье колотится, бьется в груди.
Если будешь весной здесь, у нас, на Земле – заходи.
Повторяю тебя, твое имя заученной мантрой;
Мальчик мой, я ведь просто не знаю, как мне объяснить,
Что ты же – шестой океан, и куда ближе кожи.
Мое оправдание, тонкая белая нить
(Которую рву на единственной букве – а как еще быть?),
И, знаешь, наверное, это любовь, а иначе как можно
Так друг за друга держаться и не придушить?
И хочется, может, да я и сама бы рада
Другие синонимы, кроме букв «ты» подобрать к слову «надо»,
Перестать рифмовать тебя с каждым вторым предметом;
Какой вообще черт тебя дернул связаться с таким поэтом?
Я расскажу тебе сказку о том, как была война,
Как собаки и дети надолго лишились сна,
Как Бог умирал в каждом третьем прохожем, дотронувшись дна,
И как утро плутало в задернутых пыльных шторах.
Знаешь, в сказке о двух сумасшедших у главных героев
Наши с тобой зашифрованные имена.